По ней ударил гнев окружающих мужчин. Она не выдержала и её вырвало на землю.
— Хэла, Хэла, — шептала Милена, поглаживая спину женщины, и стараясь не расплакаться, потому что наверняка тоже чувствовала злость окружающих.
— Вы видели? Меня ведьма спасла, — а вот, в отличии от всех этих полных яростной ненависти мужиков, правитель был в восторге.
— Хэла, — шепнула Милена, пока вояка спешивался и подходил к великому. — Я вижу огонь, Хэла.
— Очень вовремя, — буркнула женщина, вытирая рот рукавом.
— Это странно, — отозвалась девушка, словно в трансе. — Почему… в тебе их два. Почему их два, Хэла.
Чёрная схватила девушку за руку и сжала со всей силы:
— Не смей никому этого говорить, поняла, — прошипела она с угрозой.
— Но, — белая ведьма и так была в состоянии нестояния, а тут ещё Хэла её жала.
— Милена! — уже с мольбой обратилась к ней женщина.
— Схватите чёрную, — раздался над их головами приказ мерзкого мужика и в одно мгновение их обступила стража.
Теперь он тоже спешился. И когда ноги его коснулись земли Хэла поняла, что ей пришёл конец. Вот теперь уже точно и наверняка.
— Серые не имеют права держать оружие в руках, и уж тем более применять его, — отчеканил он.
— Но Кейос, — возразил правитель, впрочем без какого-то особого энтузиазма, его оттеснил и закрыл собой вояка.
— В башню, под замок, — проговорил мерзкий, словно молотом простучал.
Руки воинов подхватили Хэлу, бесцеремонно и жестоко, потащили за собой причиняя боль и в очередной раз напоминая, что на самом деле здесь она не человек, просто вещь. Можно отдать, можно взять, можно сломать, можно убить.
— Великий, вам надо обратно, срочно, — это сказал вояка.
Эла пролепетал что-то согласное.
— Но так же нельзя, она же спасла… — это была Милена.
Её заступающийся возглас, произнесённый в какой-то жутковатой тишине тонким и сорвавшимся голосом, был прерван звонким шлепком.
— Молчать, тварь! — прошипел угрожающе мерзкий мужик, после того как влепил девушке пощёчину. — Как ты смеешь подавать голос в присутствии великого? Плети захотела?
Хэла так отчаянно хотела всё это прекратить. Она видела все их огни. И от понимания, что она может всех их потушить, даже не прикладывая особых усилий, стало не по себе. Ведьма сдержалась, потому что это могло привести к непоправимым последствиям для Рэтара, а вот этого она не могла допустить. Его она была готова сберечь ценой своей жизни.
Где-то внизу, там в лесу, жалобно взвыла одна из её хараг и Хэла из последних сил метнулась туда, к своим мальчикам и к Рэтару… огонь Фобоса стал слабым и неярким. Горе скрутило ведьму, она попыталась дотянуться до зверя силой, но это было слишком в её состоянии — сознание покинуло её, окутав тенями и тьмой.
Глава 5
Охота была бесполезной, откровенно вздорной идеей. Зверь ушёл стремясь к теплу вглубь земель, на границу Изарии с другими фернатами, или в горы, где местным было разрешено охотиться, но только при строгом согласовании с хранителями предлесья и надгорья.
Что до Зарны, то тут охоту не практиковали даже, когда зверь в лесу был, потому как город жил в достатке, а охота, как развлечение, Рэтара никогда не привлекала. А сейчас ловить в лесу было просто некого, но отказать великому эла в желании поохотиться Гораны не могли, поэтому они собрали охоту.
И тут новые желания — хараги, ведьмы.
Рэтар пытался просчитать, что происходит, чего можно ждать, но получалось скверно с какой стороны не посмотри. Это было какое-то действие, продуманное, не спонтанное, размеренное и направленное на что-то. Но на что? Против Горанов? Определённо, но было ещё что-то…
Шерга был тем, кто докладывал обо всём правителю. Он теперь уверен в том, что станет фераном.
Рэтар прекрасно понимал, что Хэла не стала бы так серьёзно угрожать жизни его брата, если бы не было на то веских оснований. И феран не раз уже отругал себя за несдержанность, которую проявил, когда она рассказала о том, что случилось между ней и Шерга, за то что не выяснил подробностей произошедшего. Рэтар просто разозлился, а теперь уже не было никакого смысла что-то выяснять. Но очевидным было то, что охота плохо кончится или для самого ферана, или для Горанов в целом.
Стивнув себя изо всех последних сил, он вышел утром во двор и… увидел Хэлу. Даже в предрассветное время было видно насколько она плохо выглядит.
Всё его хладнокровие обратилось в прах, сердце рвалось на части, его выворачивало наизнанку. Великий что-то спросил у него, а Рэтар не услышал, ответил невпопад. И это было плохо, потому что нельзя было так ослаблять внимание, но сил на всё это лицемерие в этот конкретный момент просто не осталось.
Хэла пошла в дом и Рэтар уже не смог сдержаться. Зайдя через главный вход, прошёл внутри дома и перехватил её у кладовых. Бледную, холодную, чудовищно уставшую, откровенно хворую. Он был готов положить свою голову на плаху, лишь бы всё это остановить. Потому что чутьё уже не просто шептало, оно выло, надсадно, беспощадно.
Он вывалил на неё всё это, знал, что нельзя, знал, что он почувствует, но боги, как он устал, как он просто хотел прижать её к себе, и чтобы всё было уже не важно. Кажется он сойдёт с ума, ожидая, пока всё это закончится.
И наверное только у неё получилось бы сейчас успокоить его. Эти её ледяные пальцы, этот хриплый шёпот… И когда она ушла, оставив его одного, нутро скрутил леденящий ужас.
И вот оно… выйдя на поиск в лес, они разделились. Рэтар повёл одну группу охотников, а Роар другую. Обходя ин-хан, надеялись найти зверя вдоль реки, впрочем прекрасно зная, что нет тут никакого хеяка — уже наверное с тир люди этих зверей вблизи Зарны не видели.
Хараги рыскали и в какой-то момент охотники растянулись в линию, но потом хищники остановились, начали припадать к мёрзлой земле.
Рэтар спешился, попытался понять, что происходит, присел. Переглянулся с насторожившимся Элгором, в справа что-то было, но что было не понятно. С мгновение лес был тих и тут его оглушил зов рога. Рэтар нахмурился, потому что рог звал не с той стороны, где должен был быть Роар, а с противоположной.
Феран хотел встать, хараги всё это время беспокойно бегали вокруг. Глава Горанов и понять не успел как так вышло, что за его спиной оказался Деймос, а Фобос дёрнулся из низины, что была в паре шагов от них, вскинулся, оскалился и,
