разрезе.
Снова будильник оповестил, напоминая покурить. Я достал прибор, и внутри похолодело. На маленьком дисплее появилась надпись:
Картридж исчерпан. Пользуйтесь только оригинальными картриджами. Осталась последняя доза.
Я убрал испаритель в карман, решив пропустить одну процедуру, а потом и спасатели подоспеют. Тонкие редкие лучи солнца перестали казаться красивыми, звуки мелких животных превратились в глумливый смех. Я не боялся смерти, было обидно, глубоко пронимала злость на корпоративных идиотов. Кулаки сжались сами собой. Открылся кашель, от которого на ладони остались капельки крови с вкраплениями зеленоватой слизи. Видимо курение не предотвращало заражение, а только замедляло процесс.
Я задымил. Было в этом что-то ироничное. Последним желанием смертника в далёком прошлом часто становилась сигарета. Смех закончился новым приступом кашля, таким сильным, что я едва не лишился сознания. На сканерах появились фигуры людей. Я видел сквозь слёзы силуэты, но черт разглядеть не мог. Руки не слушались, а попытка встать на ноги кончилась лицом в грязи. Кто-то крепко взялся за мою одежду, поднял и перевернул. Во рту оказалось какое-то кислое снадобье. Хотелось выплюнуть, но сил уже не осталось. Дышать внезапно стало легче. Тело расслабилось, и я забылся тревожным полусном.
– Вот он! Парни, тащите его быстрее! – кричал Кочет в громкоговоритель.
– Сейчас, командир, потерпи, сейчас тебя починят, – голос Петра глухой, скрипучий, искажённый динамиком скафандра, раздавался совсем рядом, наверное, именно его руки в железной броне несли меня.
– Доедет? – спросил Игорь.
– Конечно! – ответил Никита, – Лёгкие повреждены всего на пятьдесят процентов. За несколько часов залатаем.
Эвакуационный модуль не сильно качался на больших надувных колёсах и быстро двигался между деревьями, почти не нарушая природный ландшафт. В медицинском отсеке, рассчитанном на восемь человек, меня поместили в герметичный блок для дезинфекции, умная машина подключила датчики и трубки для воздуха, поставила капельницу. Что-то ещё происходило, но медикаменты выключили сознание.
Поздно вечером, когда я смог выбраться из кровати, селекторное совещание уже шло полным ходом. По дальней связи говорил сам исполнительный директор Нового Эдема:
– Гибель наших сотрудников повлечёт расследование…
– У нас есть записи всех их действий. Даже разговор Крига с Каспером, моим помощником, – совершенно без эмоций перебил Кочет, – Я уже отправил вам копию. Ещё одна копия уже получена администрацией Штайна. При попытке войти в систему рядом с Надонией любой корпоративный корабль будет без предупреждения уничтожен автоматической орбитальной группировкой.
– Мы подадим на вас… – голос директора сорвался на фальцет.
– Разговор окончен, – Кочет отключил связь, – Пусть Земля с ними разбирается…
– Теперь их национализируют без сохранения нынешнего управляющего персонала, – сказал Пётр, – Давно пора.
– Это не игрушки, – Игорь устало покачал головой, – Сейчас начинать гражданскую войну даже с одной корпорацией будет глупостью, потому что восстанут сразу же все, и снова мясорубка начнётся.
Я заглянул в кают-компанию и слабо помахал рукой.
– Славка! – Игорь даже подпрыгнул, – Когда тебя лежащего без брони нашли, то я чуть щеку себе от обиды не прокусил.
– И ревел, как девчонка. Мешал машину вести, – вставил Олег. Все рассмеялись, но быстро замолчали, когда вошёл Каспер.
Кочет нахмурился:
– Ты понимаешь, что натворили твои бывшие хозяева?
Каспер стоял с широко распахнутыми глазами и дрожащими губами хотел что-то сказать, но не мог выдавить ни звука.
– Они устроили провокацию, они убили наёмников и Крига. Они стреляли в инженер-капитана регулярных войск. Парень, они ведут себя, как загнанные звери! Как безумные загнанные звери! И у них есть оружие для нападения на планеты, – Игорь умолк на минуту и всё это время смотрел в глаза Касперу, пока тот не опустил взгляд, – Запомни, парень, ты не послушал Крига, не нарушал работу навигационной системы. Запомни это накрепко. Пусть это будет твоей первой и последней ложью, гражданин!
Когена затрясло. Он не понимал, почему его не пристрелят прямо сейчас, не сбросят в болото. Голова беспрестанно вертелась из стороны в сторону, а глаза искали на лицах злорадные усмешки, ненависть, желание мстить.
– Собирайся, – сказал Игорь, хлопая по плечу своего техника, – Нам пора домой… Засиделись мы тут, товарищ Коген.
Я потрепал Каспера за плечо:
– Ты сможешь стать человеком, в тебе есть зачатки стержня, – после этих слов обратился к инженер-генералу, – А как же аборигены?
– Ты что-то конкретное нашёл?
– Ну в записях должно быть!
– Слав, там только вы и хищники. А потом мы тебя нашли.
– Запись сканеров! Я сам её перематывал и видел сигнатуры!
– Твой сканер сломан. Блок данных повреждён необратимо, а на видеозаписи никого нет. Слав, даже если они есть, мы уходим. У нас много работы у себя, а у них, твоих аборигенов, наверняка тоже есть, чем заняться. У нас нет никаких доказательств их существования, кроме твоих слов… Ты сам не уверен, что это не галлюцинации.
Я кивнул, соглашаясь с Игорем. Мои мечты о контакте потерпят. Тем более, что поведение Нового Эдема показывало, что нам действительно есть, чем заняться на своих планетах, прежде чем соваться на чужие.
1.8. Контакт
Третий день после прибытия Жданова на Талим.
Потолок капсулы для сна почти касался моего носа. Шутили, что людей перед стартом двигателей для дальнего космоса заранее укладывают в гробы, потому что никто не уверен в успехе полёта. Я подумал, что такой гарантии нельзя давать даже на прогулку вокруг дома в весенний вечер. Только перед перемещением на "сверхсвете" компьютер выдавал точную вероятность благополучного перемещения. Для гражданских кораблей она должна быть не меньше двадцати миллиардов к одному, а во время боя для военных допускалось прекращать расчёты на тысяче к одному. Чем мощнее становились компьютеры для обработки данных, чем быстрее получались нужные результаты, тем жёстче становились требования. Как бы то ни было, но в девятнадцатом веке, отправляясь на запряжённом лошадьми дилижансе путешествовать между городами, люди не беспокоились, что их шансы на гибель были на много порядков выше, спокойно оставляли дела незавершёнными и не переписывали завещание.
Приятная бодрость разливалась по телу. Тёплый пол каюты массировал стопы ворсинками ковра. Мне нравилось такое пробуждение. Космос не был гостеприимным сам по себе, но люди делали его таким по мере своих сил. Мы – бесконечно малые песчинки – делаем удобнее для себя Вселенную. Я не сомневался, что придёт время, и полёт в любую галактику будет словно поход на кухню за чаем в любимых тапочках.
– Не готов ещё? – спросил Майн, обращаясь по личному коммуникатору.
– Только проснулся. Спешим?
– Высадка через семьдесят минут. Мы вышли на орбиту четыре часа назад… – адмирал удивлённо вскинул брови – сигнал пробуждения для всех подаётся сразу же по прибытию.
