хочу гулять!
В Павильоне утренней ванили стояла полная тишина, свет падал с потолка на пять лакированных стульев с циновками оттенка светлого нефрита. В центре стоял круглый деревянный столик, за которым Гоу Ичэн сидел мгновение назад, но мальчик уже ловко перепрыгнул главное препятствие. Барьерные чары в виде двух бумажных талисманов охраняли павильон от случайных взглядов, но не удерживали того, кто там находился, от попыток сбежать.
Слабый свет восходящего солнца едва касался загнутых черепичных крыш и амбровых стен, искрами отражался на серебряных шестах. Тут висели шелковые грамоты Малой палаты, выданные советником императора. Гоу Ичэн и Малыш Бамбук прятались за большой голубой вазой рядом с одной из них.
Выход из резиденции Малой палаты артефакторов находился у галереи, что вела через сливовый сад. Оттуда доносилось легкое пение птиц, но голосов людей не было слышно.
– У главного входа нет никого, – прошептал Гоу Ичэн и взял лиса на руки.
Зверек кивнул в сторону ряда из стульев у стены. На одном из них лежала серая бамбуковая шляпа с белой вуалью. «Кто-то оставил ее, вероятно, не так давно». Мягкая ткань растекалась в пальцах мальчика, а листья бамбука имели особое плотное плетение, что явно говорило о руке мастера.
– Мальчик мой, кажется, она тебе будет слишком большая, – прозвучал знакомый голос за спиной.
– Господин Цянь, – произнес Гоу Ичэн и надул щеки. – Вы что, следите за мной?
– Слушай, даже если ты перепрыгиваешь через барьер, это не значит, что тот, кто его наложил, не заметит твой маленький побег.
Господин Цянь был хорошим другом отца Гоу Ичэна, человеком, побывавшим во многих уголках империи Цзинь Го, будучи старшим магистром в Палате артефакторов. Его волосы цвета красного винограда с легкой сединой были собраны в пучок, а улыбка яркая и успокаивающая на фоне кожи оттенка охры. Все считали его очаровательным человеком, но столкнуться с ним – это забыть о своих планах. Потому что он всегда строго следовал правилам.
– И что теперь? – выдохнул мальчик и обнял пушистого зеленого зверька на коленях.
Малыш Бамбук ткнулся носом в его плечо.
– Скажи, зачем ты хотел сбежать?
– Я не хотел сбежать! Я просто хотел поговорить с отцом. Все это время он только два раза приходил ко мне в Павильон утренней ванили, чтобы пожелать спокойной ночи и отправить во внутреннюю комнату. Знаю, что он работает. Просто хотел попросить у него разрешения погулять. Бродяге можно гулять, а мне нельзя. Он делает все, что захочет. И постоянно говорит, что он тут первый сын. А я просто, а я… какой-то сын сбежавшей наложницы…
– Не говори так, Сяо Ичэн. Я уверен, он так сказал, потому что тоже тебе завидует.
– Ха! Чему завидовать? Тому, что я застрял здесь? Я впервые выбрался из столицы. Ну, прошу вас, господин Цянь, помогите!
– Да, я уже забыл, что значит быть ребенком.
– А?
Господин Цянь улыбнулся, а потом хлопнул в ладони.
– Сяо Ичэн, твой отец помогает в работе с местными чиновниками и торговцами. А у меня встреча с ученицами из одной домашней школы при клане Ба. В будущем эти девочки станут алхимиками, но они должны понимать, что Палата алхимиков и Палата артефакторов работают бок о бок для блага нашей великой империи Цзинь Го. За это время я собрал приличное количество исторических свитков, но, думаю, мне стоит сделать что-то подходящее для двенадцатилетних девочек. Спасибо, что напомнил об этом.
– Но я ничего такого не говорил.
– Порой вдохновение приходит к нам без стука, поэтому будь готов встретить удачу даже в комнате без окон и дверей.
– Что это значит?
– Если ты поторопишься, сможешь забрать маленькую бамбуковую шляпу у шестых лунных ворот. Я знаю, что ты не потеряешься в городе, потому что отлично ориентируешься. Также чувство ответственности не позволит тебе попасть в неприятности, потому что ты не захочешь разочаровать меня. Скажу отцу, что это было мое решение отпустить Сяо Ичэна на пару часов подышать вольным воздухом провинции Дун. Ты все понимаешь?
– Значит… вы…
– Я напишу письмо на твой арт-веер и буду следить за передвижением, – добавил господин Цянь, дав мальчику бумажный талисман. – И не потеряй его, положи в рукав…
– Хорошо, я побежал! Спасибо вам, господин Цянь!
Вскоре свежий прохладный ветерок проник в пепельные волосы Гоу Ичэна. Мальчик надел шляпу, отодвинув светлую вуаль в сторону, и поднял голову к небу, что пересекали золотые полосы.
Будто кто-то рассыпал кусочки белого нефрита, покрытого золотом, на рисовой бумаге с разводами из голубой краски. Из-за защитных чар над Небесной столицей их не было видно. По легенде, они остались от девяти солнц, что охотник И пронзил стрелой когда-то в древности, дав имя своему клану. Подвиг, что повторил Сянь-ди, покорив девять кланов и объединив земли империи Цзинь Го спустя тысячелетия.
Мальчик продолжал идти и смотреть в небо. «Эти полосы такие большие, далекие и пугающие». Золотистые осколки на фоне голубого неба, казалось, могли упасть на землю, если продолжить идти с поднятой головой дальше.
– Ох уж эти людишки из столицы! Ребенок, не смотри на Золотых старейшин так долго. С ума сойдешь, – прозвучал голос прохожего.
Диалект провинции Дун несколько отличался от того, на котором говорили в столице. Гоу Ичэн неплохо знал его, потому что мама жила в этих краях до того, как стала наложницей в семье Гоу.
– Так! Малыш Бамбук, куда мы пойдем? На карте тут должен быть где-то Сад спокойного вдохновения, я слышал, там есть особые камни со следами когтей водного дракона… – начал мальчик и оглянулся.
Но лиса и след простыл.
Глава 11
– Сяо Лань, просыпайся, – прозвучал добрый голос дедушки Чэня. – Быстрее переодевайся, собери волосы и не забудь про медитацию. Нас ждет Сяо Сюэ у Центральных ворот благоденствия. Она с друзьями всю ночь простояла в очереди.
Легко сказать – переодеться и помыться, потому что скромный дом семьи Ли напоминал лавку травника. Именно запущенную лавку, в которой старый господин травник сложил множество корзин и глиняных горшков, где вещи имели свойство теряться в самый неподходящий момент.
Разная одежда висела над головой на веревках. Она вовсе не сохла, просто сундуки с одеждой были переполнены. Старшая сестра Сюэ имела особенную привычку сохранять старые вещи. На всякий случай. То же в отношении обуви. В разных углах хранились корзинки с корзинками поменьше внутри, инструменты для рисования дедушки Чэня и покрытые пылью свитки.
На столах, на полу и любых других горизонтальных поверхностях стояли глиняные горшки с разной формы и размера духовными
