которым быстро добавилась рубашка и свёрток из брюк, куда она завернула бельё. Ботинки просто отставила в сторону.
С давних времён собственная нагота перестала смущать Кайю. Оборотни воспринимают её как необходимость, а уж охотнику-оборотню стеснительность вовсе не нужна. Полукровке доводилось перекидываться при свидетелях, и воспринималось это рабочим моментом.
Но сейчас воздух коснулся разгорячённой кожи по-особенному, и заставил невольно покрыться мурашками. Ей потребовалось усилие, чтобы казаться спокойной, когда она размяла шею и села, упёршись ладонями в землю.
Выдох. Центр тяжести, будто сдвинутый чужой волей, сместился ближе к голове. Кожа стремительно теряла чувствительность, будто укрытая плотной шубой. Босые ступни примяли землю подушечками лап, на пробу выпустили когти. Чувствительное местечко на пояснице заныло, а потом на траву лёг длинный хвост.
Крупная, пятнистая кошка зевнула и неторопливо потянулась, с удовольствием чувствуя, как кровь ускоряет бег, и разогреваются мышцы. Мысленно шикнула на себя за показуху и пройдя вперёд, широко раздула ноздри.
Несмотря на предпочтение к этому облику, нюх полукровки ничем не уступал лучшей ищейке. Может, и превосходил; не представлялось случая сравнить.
Загривок по-собачьи ощетинился короткой шерстью. Этот запах она прекрасно знала. Сладковатый, будто помесь мёртвого тела и жасминового парфюма. Дёрнув кончиком хвоста, она коротко рыкнула и оглянулась на сыскаря. Тот поудобней перехватил её вещи и кивнул. Мол, понял уже: веди.
Так и подмывало броситься по следу хотя бы вполсилы, чтобы заносчивый тип быстро выдохся и остался за спиной. Но — нельзя, она на работе. Так что убедившись, что след достаточно ощутим, она неторопливо потрусила вдоль невидимой тропки.
Миновали верхушку холма, углубились в лес. Кругом темнело, однако мужчина следовал за ней легко, словно прогуливался по парку. Позади в какой-то момент блеснул свет. Оглянувшись, она зажмурилась от неожиданности: у Дарта, оказывается, был при себе светоч, при активации успешно заменяющий факел.
Она свернула в заросли без предупреждения. Он без лишних вопросов повторил манёвр, даже не запнувшись на какой-нибудь кочке. Отсюда было уже недалеко, и амулет в его руке должен был вовсю разогреться.
Так они и вышли на крупную поляну. Свободное пространство сплошь усеяли пролески, синие и белые, что в сумерках будто светились сами по себе. Поляну обрамляла цветущая черёмуха и дикие яблони, а воздухе разливалось далёкое пение зяблика. Вряд ли бы кто заподозрил здесь место расправы, даже если бы разглядел, что в центре порядком вытоптано, будто здесь водили хороводы.
Но ей ещё издалека испортил впечатление запах калужницы, что росла где-то в округе. Чувствительный нос слышал в её приторности нотки, похожие на…
— Мертвечина? — Усомнился Дарт, будто прочитав её мысли. Оглянулся и пояснил. — Кажется, или здесь пахнуло мертвечиной?
Она фыркнула, но со стороны это было похоже на попытку чихнуть, и мужчина не понял, что кошка смеётся.
— Надо же. — Сыскарь убрал амулет, глядя вперёд. — Они так боялись быть пойманными, что сливали кровь здесь?
Она тоже заметила две обрезанных верёвки на ветке ближайшего дерева, и примятые следы под ней. Здесь же валялась пара грязных тряпок и обрывок тонкого шнурка. На камне рядом, что оброс сизым лишайником, до сих пор можно было различить тёмные следы.
— Где тела, сказать можете?
Полукровка скривила морду. Стоило приблизиться, как запах цветов моментально перебила удушающая пелена от зелья, перебивающего запахи. Здесь его не пожалели, плескали будто из ведра. Появись она здесь парой дней позже, то и зелье, и запах вурдалаков выветрились бы. Ищи потом…
Подняла голову, снова пробуя воздух носом. Но на этот раз стоило искать не запах, а простые отпечатки. Появляясь здесь, раз за разом, убийцы хорошо натоптали. Кошка сгорбилась, напрягла горло и кашлянула-вытолкнула:
— Там. Они ходили за ту рощу.
Дарт обернулся, услышав от неё человеческую речь.
— Удобно. — Пробормотал он.
С северной стороны поднимались заросли терновника, и за ними обнаружились семь свежих могил. Их замаскировали, набросав сверху листьев, но пробуя почву на плотность лапой, она смогла прикинуть их расположение.
— Хорошо. — Заключил сыскарь. — Отметим место и вернёмся со стражей.
Из сумки он достал моток ярко-алой ленты, нарезанной на части. Чужую одежду положил на траву и обошёл поляну, повязав метки в нескольких местах.
Она тем временем перекинулась обратно и подрагивая от холода, поспешно натянула брюки и свитер. Накинула на плечи куртку и поискала взглядом обувь, но не нашла.
— А где ботинки?
— М-м? — Дарт завязывал очередной отрезок.
— Где мои ботинки.
Сыскарь обернулся и кажется, Кайя впервые увидела его растерянным. Он даже огляделся, будто надеялся, что обувь могла затеряться в чахлой траве.
— Похоже, забыл. Но вы про них не сказали… — Оправдался он.
— А, так нужно было опись имущества составить? — Рыкнула она, впиваясь пальцами ног в податливый дёрн. — Или для вас неожиданность, что можно не любить ходить по грязи босиком?
Мужчина спрятал ленты в сумку.
— Мы здесь уже закончили. Давайте одолжу свою обувь.
— Ой, да бросьте! — Презрительно фыркнула она. — Не по вашей части позёрское рыцарство. И в ваших сапогах я утону. Пошли уже.
До нужного места добрались молча. Хмурая погода тем временем, перешла в моросящий дождь, и ковыляя по лесу, говорить с этим типом вообще не хотелось.
Отыскав ботинки, она пока что присела на поваленное дерево. Дарт всё так же без слов протянул ей небольшую фляжку, кивнув на ноги. Весьма кстати, но она ничего не ответила, хотя не ожидала, что у него с собой вместо алкоголя или хотя бы настойки будет простая вода. Поданным платком промокнула кожу и наконец-то натянула носки, чувствуя, что пальцы уже онемели.
Зашнуровав ботинки, выпрямилась, прислушиваясь к ощущениям. Прикинула, как петляла тропа, и в какой стороне остался город.
— Можно дойти напрямик, вон там. — Указала она в чащу. Сыскарь, подняв повыше светоч, изучал как тропа раздваивается.
— Лучше свернуть туда.
И не дождавшись ответа, пошёл по отвилке.
— А зачем? — Спохватилась она и пошла догонять. — Что там?
Дождь усилился, пришлось срочно накинуть хотя бы капюшон. Странно, что он успел услышать её в этом шуме.
— Это тропа
