виднелась первая пара ног «Единорога-3».
Выставил вперёд клинок, прошептал что-то, непонятное даже для себя — два взрыва почти синхронно и беззвучно громыхнули, озарив меня яркой вспышкой даже через сомкнутые веки — один в метре от меня, второй выше, в районе башни.
Затем я побежал вперёд, через взрыв, прямо к сверкающему бронёй боку гигантской гусеницы с нависшей над ней пушкой. По синусоиде, приставным шагом, отбегая то к одной стенке, то к другой. Пулемёт принялся чертить линию прямо под моими ногами, оставалось двадцать метров, десять, пять — и, наконец, парень выпрыгнул из седла. Гусеница заёрзала, пулемёт ещё продолжал стрелять, а паренёк всё бежал назад, покинув поле боя. Но за турелью сидел и второй — хмурый, достаточно уродливый болотного цвета носатый дядька, выхвативший короткий клинок. Я даже не стал с ним биться — лёгким жестом выбил клинок из ладони. Схватил, не касаясь, за шиворот военной формы и резко дёрнул вверх, перекидывая через пятидесятиметровую стену. А через пару секунд, в конце манёвра дёрнул пальцем, замедлив движение — пусть живёт.
После отдышался и открыл глаза. Боевый режим был окончен.
— Стой! Кто ты⁈ — крикнул я парню, но ответ услышать не успел.
Пара метких выстрелов откуда-то из хутора остановили его бег. Он запнулся и упал на траву.
Я подумал подбежать, спасти, но оставалась ещё одна проблема — два противотанковых орудия, которые всё это короткое время перезаряжались. И которые теперь я не видел — иллюзия не действовала на меня в боевом режиме, но в режиме обычного человека — снова нужны были осмысленные Алгоритмы.
— Помогу! — послышался рык с крыши «Единорога».
Наша шагающая крепость тем временем уже почти дошла до меня. Переводчик всё ещё работал. Из ракетного люка вылез Иоганн — я даже не ожидал от исполина такой гуттаперчивости. Следом он вытянул откуда-то снизу, из своего логова связку здоровенных копий — грубоватых, стёсанных, со странными наконечниками.
— Стой! Лезь обратно, Иоганн! — заорал я. — Это всего лишь копья!
Но секундой спустя я понял, что это за наконечники. Вместо привычного для первобытной охоты обсидианового или иного каменного острия к палкам были привязаны… те самые крупнокалиберные снаряды, которые мы никак не могли найти.
На короткий миг я захотел остановить его, потому что никаких жертв мне не было нужно. Но подумал — и промолчал. Они первые напали на нас. Это его сражение, он обороняет своё логово. Это законно. Йеркут вылез из укрытия и что-то указал трёхрукому. Мощный замах верхней руки, грохот босых огромных ступней по крыше, короткая разбежка — и копьё полетело через стену куда-то в поле. А несколькими мгновениями спустя до нас донёсся грохот взрыва.
— Энтон! Скажите Энтону, чтобы тормозил! — закричал я, а сам побежал к боку «Единорога», где был боковой люк.
Но, разумеется, на марше он оказался закрытый.
— Окей, давайте полетаем, — пробормотал я и сочинил заклинание: — [Мейк антигрэйв флаинг, гоу!]
Удивительно, но за все предыдущие недели я ещё ни разу не делал это. Моё тело мгновенно стало лёгким, меня словно в огромной воздушной ванне стало поднимать наверх.
— Йу-ху! Я лечу! — как придурок закричал я.
Поднялся я куда выше, чем это требовалось для входа в люк. Справа на границе поля, у оврага перед холмом полыхал пожар. Иоганн размахнулся, махнул рукой — и в паре метров под моими ногами просвистело второе копьё, воткнувшееся ровнёхонько в невидимую пушку. Детонация, грохот, облако взрыва — я его уже не видел, потому что плавно опустился в люк башни, почти скатился по лестнице на пол и закрыл глаза.
* * *
Моргнул — и очнулся на кровати в капитанской каюте. За окном накрапывал мелкий дождь. Пахло чем-то вкусным. В комнату тут же вошёл Серафимион. Я поднялся, спросил:
— Сколько?…
— Ты был в отключке два часа, парни сказали, что принесли меня сюда. Сам я прилетел пару часов назад. Скажи, если не секрет, ты нормально питаешься?
— Ну… эчпочмак халибовский. Сегодня — чаёк и… Слушай, да, я сегодня же вообще ещё не ел!
— Не удивительно, что ты так сильно ослаб. Я видел, какие стены ты построил, и, говорят, пытался сдвинуть пулемётную точку…
Последнее прозвучало как-то немного пренебрежительно. Дескать, я всё ещё детсадовец семнадцатого уровня, который не способен даже сдвинуть с места что-то тяжелее украденной шаурмы из киоска. Из коридора донёсся голос Йеркута.
— Я всё слышу. С возвращением. Жареный потатль будет готов через полчаса.
— Больше атак не было?
Серафимион покачал головой.
— Всё тихо. Отряд ушёл.
— Как все? Никого не ранило?
— Рюрику попало в ногу. Я всё залечил, бегает, как новенький. Заодно позвоночную грыжу выправил.
— Спасибо. А где мы теперь?
— Движемся в сторону побережья. Я так понял, что Халиб рассказал тебе о Пенсионерах, я примерно знаю, где они живут и рискнул самостоятельно предложить маршрут.
— Пенсионеры… Кто они такие? Они могли всё это устроить?
— Не-ет! — махнул рукой Серафимион. — Милейшие люди. Они вдалеке от всей политики. Они старшего поколения, кажется, пятого. Утверждают, что взяли отпуск на сорок лет, чтобы отдохнуть от Больших Игр. Изредка мы их нанимаем для корректировки погоды над ледяными шапками.
Я прокрутил в голове события прошедших нескольких часов.
— А парень. Там был молодой парень, которого застрелили свои. У него был пулемёт, который вряд ли есть у Ала. Я не мог сдвинуть его с места. То ли пушка заговорённая, то ли…
У меня холодок пробежал по спине. Только сейчас я понял, что в этом парне было особенного. Не возраст, не расовая принадлежность. Не странные животные, которых нельзя приручить. Совсем другое.
— У меня подозрение, что он полусеяный, — сказал я. — Кто бы это ни был, но они используют полусеяных.
Мой собеседник заметно испугался.
— Полусеяный! Убили во время битвы с нами? Это плохо. Попахивает ренегатством.
