можно было ждать честного поединка от самоучки - деревенщины? Все-таки молодой воин был очень ловок - он сумел отступить и даже попытался парировать удар, но застигнутый врасплох моей безумной атакой сделал слишком короткий шаг назад и потому не успел уклониться. Его меч увел мой клинок не в сторону, как задумывалось, а вверх и поэтому лезвие вошло не в живот, а в грудь. Казалось, что оно вонзилось совсем не глубоко, но глаза Толина закатились, воин захрипел и повалился на землю.
- Что за дурацкая выходка, - спросил меня Ругон, когда мы остались одни, - кто тебя научил так сражаться?
- Никто, - огрызнулся я, - сам выучился.
Старик тяжело вздохнул.
- Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? Если бы перед тобой оказался опытный воин, а не сопливый мальчишка, то он убил бы тебя на месте.
Конечно, Ругон прекрасно понимал, что драться на мечах я не умею. Ни он, ни Брагон не сказали мне не слова, но не думаю, что они пришли в восхищение от приема, которым я убил Толина.
- Я не нарушил правила поединка? - в свою очередь спросил я.
- Нет.
- Тогда в чем дело? Я победил и заполучил трофей. А каким способом я вырвал у противника победу не так уж важно.
Конечно, я понимал, что Ругон прав, но и без его замечаний у меня на душе "кошки скребли". Сразу после боя, пока секунданты осматривали остывающее тело моего врага, я отошел подальше от освещенного места и сел на землю. Я не хотел убивать Толина. Теперь его искаженное болью лицо будет преследовать меня до самой смерти. К демонам всех этих дворян с их поединками и кодексом чести! Я не хотел лишать жизни Булина, а теперь убил еще и его племянника. Что, если в этой семье больше не осталось мужчин, и я оборвал тонкую ниточку, извел на корню весь старинный и славный род?
- Прости, парень, - неожиданно сказал Ругон, - я виноват. Нужно было обучить тебя всему, но у меня в столице было слишком много неотложных дел.
Признаться, слова старика удивили меня. Вот уж не думал, что он заговорит со мной о таких вещах. В свое время он четко дал мне понять, что о своей судьбе я должен позаботиться сам.
- Но думаю, что еще не поздно, - продолжал Ругон, - я покажу тебе кое-что. Конечно, ты не научишься владеть мечом, как я или Гамон, но этого будет вполне достаточно для того, чтобы хорошо показать себя в следующем поединке.
- Не хочу я больше никаких поединков, - проворчал я.
- Хочешь - не хочешь, - старик улегся на одеяло и закинул руки за голову, - это не тебе решать. Очень надеюсь, что в этом походе больше никто не умрет от рук собственных товарищей.
Я не нашелся, что сказать, повернулся к нему спиной, накрылся плащом с головой и сделал вид, что сплю.
Лагерь затихал. Слуги после ужина чистили и мыли котлы и посуду, некоторые дворяне уже спали, но были и те, кто еще сидел у костра. Здесь в степи никто из нас не чувствовал себя в безопасности, поэтому сразу смогли заснуть только самые крепкие духом или самые беспечные. Остальные то ли дремали сидя, то ли грезили на яву. Ко мне, несмотря на усталость, сон не шел.
- На самом деле это даже хорошо, что ты убил Толина, - неожиданно сказал Ругон, - из Пауса вышли одиннадцать монахов и вернуться должны одиннадцать. А так вместе с владыкой нас было бы двенадцать.
После боя я был сильно возбужден и поэтому долго не мог заснуть. От долгой дороги гудели ноги и саднили плечи, натертые лямками походной сумки. Несмотря на то, что большую часть снаряжения мы доверили нести слугам, нам и самим пришлось нагрузить полные котомки. В степи не купишь ни еду, ни воду, поэтому запас лишним не будет. Конечно, на карте Ругона обозначены ручьи и колодцы, но караванщики составляли ее несколько лет назад, а за это время многое могло измениться. В этих краях всегда было много живности, и отряд мог бы прямо на ходу настрелять дичи, но для охоты нужно время, а мы торопились поскорее дойти до лагеря, в котором удерживали владыку. Никто из нас не знал, сможет ли присланное ханом разрешение на проход защитить отряд от нападения кочевников. Уж больно велика степь и много в ней разных племен.
Ругон сдержал слово - он больше не стал никого подгонять в пути. Теперь отряд не бежал, а медленно брел среди холмов. Идти с такой скоростью было не трудно. Если в первый день похода, остановившись на привале, мы падали прямо там, где стояли, то сейчас у нас еще оставались силы для того, чтобы тщательно выбрать место для ночлега. Видимо Ругон опасался неожиданного нападения, поэтому старался поберечь людей. Чем дальше отряд забирался в степь, тем беспокойнее он становился. Старик уходил далеко вперед, изучая и прокладывая дорогу. Он даже не возвращался ночевать в лагерь и укладывался там, где его застигала ночь. Мы с оруженосцами всюду следовали за ним. Скоро наши спутники привыкли к тому, что мы ночуем отдельно от всех. Ни я ни Ругон не чувствовали себя оторванными от каравана, потому что многие дворяне, соскучившись по обществу старика приходили к нашему одинокому костру и часто оставались с нами до рассвета.
Днем нам было не до тренировок, а вот вечерами Ругон с удовольствием обучал меня искусству владения мечом. Он был приятно удивлен нашим первым уроком. Из десяти атак я пропустил всего пять. Наверно старик бился со мной не в полную силу, но вида не подавал. Не могу сказать, что я сильно возгордился, когда услышал неожиданную похвалу, но такого результата я сам не ожидал. Признаться, я думал, что вообще не смогу парировать ни одного удара. Не знаю, может быть Ругон втихаря посмеивался надо мной, а может быть действительно время, проведенное на ратной поляне с дядькой Полуном, не прошло для меня даром.
Первый раз со степняками мы столкнулись на пятый день похода. На наше счастье промчавшийся вдалеке небольшой отряд был слишком занят своими делами, поэтому не заметил нас. Чтобы наверняка удостовериться в том, что опасность миновала, Ругон приказал сделать короткую остановку. Ощетинившийся мечами и кинжалами отряд замер в небольшой ложбине, зажатой с двух сторон невысокими холмами. Время шло,
