Или выносят мозг.
— Мама. Я на работе.
— Почему ты постоянно мне врешь! — возмутилась мама. — Еще вчера у тебя никакой работы не было…
— А сегодня есть, — прервала ее Даша. — Но даже если бы не было, мама, я в другом городе.
— Ты бросила меня подыхать, как какую-то подзаборную шваль! Вышвырнула из своей жизни!..
— Мама, вызови, пожалуйста, скорую. Меня вызывает директор. Я перезвоню позже, — бросила она в трубку и нажала отбой.
А-а-а-а!
Даша охватила голову руками в беззвучном крике. Потом пару раз стукнулась головой о стену, но дверь в кабинет юриста стала открываться, и Даша выпрямилась, натянула на лицо деловое выражение и твердым шагом направилась прямо по коридору. Она улыбнулась юристу, крепкому мужичку с землистым прокуренным лицом, испещренным морщинами, и тот ответил ей смущенным взглядом.
Неиспорченные они здесь.
Пока.
— А… Павел Константинович у себя? — поинтересовался юрист.
— Да, Богдан Викторович, — приветливо ответила Даша.
Он же не спросил, один ли директор, правильно?
Злорадно дернув бровью, Дарья направилась в туалет.
Можно было начинать отсчет. Несветаева была уверена, что фифа вот-вот последует за ней. Не может быть, чтобы такая девица не пошла «попудрить носик», если ее выставят за дверь. А в изгоняющие таланты Богдана Викторовича Даша верила. От его выправки смутно веяло МВД.
Она включила воду в кране и стала смывать с рук раздражение.
«Ту-дум-чвяк!» — захлопнулась дверь, и щелкнул язычок защелки.
— О, новенькая! — «хачь-хачь» прочавкала она жвачкой.
Боже, где он нашел себе такую шалаву?
С другой стороны, кто бы еще прискакал к нему на работу с воплями: «Пашенька, я ваша навеки!»? Только профессионалка. Такая, как Даша, или такая, как Зайка.
Зайка толстогубая открыла сумочку и… начала пудрить носик. Тщательно растягивая носогубную складочку и челюстной сустав заодно разрабатывая. Перед физическими нагрузками главное — хорошая разминка.
— Чё уставилась? — зыркнула Зайка на Дашу в зеркало. — Иди гуляй. В бухгалтерию свою.
Убрала пудреницу и достала помаду, слегка потускневшую от радости встречи.
— Вообще-то я на своей работе, — напомнила Несветаева. — И имею полное право находиться в этом туалете.
Такой английский намек на то, что Зайка — не имеет. Она даже имени-то не имеет. Не то что права на туалет.
— Ну разве что в туале-ете, — протянула девица.
Чвяк-чвяк.
Тут, конечно, Дарья сама подставилась.
— И в «Палладе» вообще, и в кабинете Павла Константиновича в частности, — напомнила Даша.
— Чё-то ты дерзкая, — «чвяк-чвяк». — Ты как сегодня пришла в «Палладу», так завтра уйдешь.
— А. Так вы из отдела кадров! — «догадалась» Несветаева. — А я думала, что там Елена Викторовна командует, — дебиловато «обрадовалась» открытию она.
— На*рать я хотела на вашу Елену Викторовну, — «чвяк-чвяк», и помаду сменил брасматик, подкрашивая явно наращенные ресницы.
— Ай! Что ж вы так неосторожно! — воскликнула Даша, и Зайка потянулась к зеркалу в поисках размазанной туши. — Разве можно так о чужих людях говорить?
— Вали, вали отсюда, юродивая, — фыркнула Зайка и хрюкнула носом, как свинка.
— А тебе, звезда ушастая, — улыбнулась Несветаева отражению Зайки в зеркале, — не говорили, что вежливо нужно разговаривать с незнакомыми людьми. А то, знаешь, увлечешься, координацию потеряешь… Руки-ноги поломать можно. Зубы потерять… от встречи с суровой реальностью. У тебя, конечно, губы обладают повышенной амортизационной способностью…
— Угрожаешь? — скривила дутые губы Зайка, став похожей на Джокера из фильма.
— Я? — «поразилась» Даша. — Ни в коем случае. Просто предсказываю. Дар у меня такой. Предсказательский. И дар мой подсказывает, что валить отсюда нужно тебе, шубой накрывшись, селедка большеротая. Потому что с Пашенькой тебе всё равно больше ничего не обломится.
— Тебе, — «чвяк-чвяк» — что ли, обломится? — Зайка расхохоталась.
— Во-первых, мне. Ты думаешь, почему тебя среди дня высвистали? Потому что стояк кому-то присунуть нужно, а меня добиваться еще и добиваться. А ты, лядь продажная, сама дашь. И возьмешь. И снова дашь.
— Да как ты смеешь! — кулачок с акриловыми ногтями сжался.
— Не продажная? — уточнила Даша. — Бесценная? «На рынке корову, — она показала на себе ладонями размер пятый, — старик продавал, никто за корову цены не давал».
Нужно было добить. Несветаева видела, что терпение Зайки держится на тонкой ниточке, но нужно было, чтобы она сорвалась. По-настоящему. Какие у нее могут быть уязвимые точки?
«Ты что, думаешь, ты что-то значишь для своего отца? Да он даже слышать о тебе не захотел!»
— Ты что, всерьез думаешь, что твое мнение здесь на что-то повлияет? Только не говори, что видишь себя здесь хозяйкой. Что, всерьёз воображаешь себя мадам Поляковой? — с вкрадчивым сарказмом говорила Даша.
Губы девицы дрогнули. И ни единого «хачь»! Она что, действительно думала… О, боже! Это даже не смешно.
«Зачем тебе платье с рюшечками? Ты себя в зеркало видела? Ты же тощая как жердь. У тебя под этими рюшами ножки-спички торчать будут. И все будут смеяться»
— Может, уже и платье свадебное присмотрела? На кринолине, в стразах и бантиках, принцесса М-ценского розлива. А колечко с бриллиантом выбрала?
— З-заткнись! — прошипела Зайка.
«Кому ты нужна? Можно подумать, кто-то захочет на тебе жениться с твоим-то характером!»
— Нельзя же быть такой наивной дурой. Вроде уже не юная девушка. В «наколках» вся, — Даша показала на губы, — как вор в законе. Ты что не понимаешь? На таких, как ты, не женятся. Даже такие, как Поляков.
«Он тебя бросит, попользует и бросит. Думаешь, ему от тебя что-то, кроме постели нужно? Что ты еще можешь ему дать?»
— Таких, как ты, имеют раком у стола и выбрасывают, как гондон в мусорку. Потому что ты ничего не ст о ишь. Натурзаменитель мастурбатора, — скривила Даша губы. — И ты наивно полагаешь, что твое слово на что-то повлияет?
— Ну ты допрыгалась, с-сучка! — Зайка развернулась на своих каблуках, чуть не поскользнувшись на гладком кафеле туалета, и вылетела из туалета, как ведьма на метле, хлопнув дверью.
Даша фыркнула. «Мама поможет, мама подскажет».
Несветаева набралась праны в два больших вдоха. Она еще раз сполоснула руки. Обтерла их бумажным полотенцем. Потом тщательно сложила его уголок к уголку, перегнула. И так пять раз. Ничто не восстанавливает душевное (хотя слово «душевное», по Мнению Дарьи, с нею плохо сочеталось) равновесие, как рутинные занятия. Потом выбросила в ведро его в ведро и с деловым видом отправилась в бухгалтерию. А оттуда, с обещанной папкой документов на подпись, — обратно в кабинет директора.
