уже недоволен сложившимся положением дел и подставляет меня, устраивая диверсии. Рано или поздно, сюда нагрянут высшие.
— Аврелиан, что ты такое говоришь, — Мелиор стремительно поднялся со стула, направляясь к столику у окна, легким движением руки открыл бутылку и плеснул янтарную жидкость в бокал. — Мне нужно, — прокомментировал он, а я лишь отмахнулся.
Конкретно эта бутылка из закромов самого Мелиора, а время вечернее. Пусть пьет, если ему так легче думается.
— Что ты собираешься делать? — спросил Мелиор, делая последний глоток и напряженно глядя на меня. Светлые пряди волос упали ему на лицо, и Мелиор тряхнул головой, смешно наморщив лоб. Его округлое лицо, настолько светлое и безмятежное в обычные дни, сейчас напоминало мне облик святых-мучеников.
Я пожал плечами, гипнотизирую бутылку янтарного. От неудобных вопросов Мелиора мне тоже хотелось почувствовать жжение в гортани и груди, теплом разливающееся внутри. Может, хоть выпивка заставит меня согреться и немного прийти в себя.
— Я бы никогда не назвал перемещение Златы ошибкой, — покачал я головой, переплетая пальцы и задумчиво глядя на безмятежную поверхность озера, по берегам которого клубилась магическая дымка. — Но Загорн любит вспоминать о законах Олимпа, когда дело касается разоблачения своих подданных и жестокого наказания. Я, как никто другой, прекрасно знаком с последствиями своего поступка.
Тишина разлилась между нами, и Мелиор сам принес початую бутылку, поставив ее на стол и разлил ароматный напиток. Янтарная жидкость плеснулась, стоило мне взять бокал в руки.
— Злата оказалась именно такой, какой я хотел ее видеть, — признался я Мелиору. — Она предпочла остаться в мире, созданном богиней, поделившейся с ней искрой, и это меня успокаивает. Я не допущу, чтобы Загорн узнал правду.
Мелиор кивнул, откидывая голову на спинку высокого стула. Светлые волосы рассыпались по плечам, а красивый рот скривился, стоило мне произнести имя «Уно».
— Ничего не хочу слышать, — прошептал он, поднимая руку в знак протеста. Его поза изменилась, и теперь он выглядел расслабленным и умиротворенным. Мне бы его умение принимать на веру все, что ему говорят.
— Так, что там с Уно? Чем ее привлекла Арина? — задал я вопрос, чтобы снова не погрузиться в созерцание пламени в камине и не отрешиться от всего сущего. Слишком много накопилось проблем, слишком много нерешенных вопросов.
— Дерзостью, — поморщился Мелиор, выпрямляясь и снова хватаясь за бокал. — Ты же знаешь несдержанность этой девушки.
Я кивнул головой, а Мелиор спросил, не сводя с моего лица давящего пронзительного взгляда.
— Аврелиан, что в Арине такого особенного, что ты не хочешь отправлять ее в Межмирье? Она сама хотела стать тенью, и рано или поздно станет ей, потому что не сможет стать никем иным без твоей искры.
— Я сказал, что поделюсь с ней искрой, и я сделаю это, — саданул я кулаком по столешнице с такой силой, что горка пластин, оставленных здесь еще с начала учебного года, в очередной раз полетела на пол. Я не потрудился поднять личные дела адептов, до которых мне не было абсолютно никакого дела. Пусть полежат там, никто и не спросит, почему они до сих пор не рассортированы по ячейкам картотеки Храма семи ступеней.
Мелиор выглядел удовлетворенным моей вспышкой ярости, и поспешил подняться и откланяться.
— Не смею тебя больше задерживать, — сказал он, пряча улыбку и сверкая наглым синим взором, а внутри меня закипал новый виток ярости.
Этот проходимец специально вывел меня на эмоции, желая узнать, сдержу я свое обещание, данное в порыве совестливости, или же отступлюсь и оставлю все, как есть. В последнем случае Арину бы ждала незавидная судьба, тут Мелиор прав. Она станет тенью, отправляясь в Межмирье, потому что не проживет без искры столько лет, сколько отпущено на обучение хранителям в Храме. Вот только, знает ли Арина, как мне предстоит делиться с ней частью себя самого и готова ли к тому, что произойдет между нами? Явно, нет, потому что предлагала сделать это прямо в саду на виду у всех. Интересно, как бы она отреагировала, если бы я сказал, что был в шаге от того, чтобы прижаться к ее манящим губам, чтобы почувствовать ее вкус, чтобы открыть для себя тепло ее тела и упругость груди.
— Ты много фантазируешь, — остановил я самого себя, пригубив напиток и отставив бокал в сторону. Слишком много работы, и ясная голова — это залог того, что я доделаю ее вовремя. И заниматься расследованием магического поджога в седьмой секции придется самому, не привлекая архангелов Олимпа. Еще не хватало давать Уно возможность нажаловаться одному из них, самолично открыв архангелам доступ в Храм.
В дверь снова постучали, и я неприязненно поморщился, роняя голову на руку. Этот кто-то не желал отступать, и попытался открыть дверь без моего на то разрешения. Дверь не поддалась, и я удовлетворенно хмыкнул, поигрывая пером, которое бросил на стол Мелиор. Истерзанное, переломано пополам, оно напоминало мне меня самого.
— Аврелиан! — крикнула Уно, пнув дверь ногой. — Открой немедленно, я знаю, что ты там!
Я лишь хмыкнул, по ментальной связи обращаясь к Робусу.
— Как насчет прогулки в архив, приятель? — спросил я друга ироничным тоном, представляя, как мы с наставником инитов крадемся в ночи через Парящие аллеи и пробираемся по темным закоулкам к заброшенному каменному зданию, единственному в долине.
Выстроенный из обломков скалистой породы, архив содержит в себе столько ценной информации, сколько никогда не хранилось в Храме семи ступеней. Мы со Златой всегда подозревали, что адепты не в меру любопытны. Они способны проникнуть куда угодно, только дай им волю и возможность поэкспериментировать, поэтому особо ценные экземпляры спрятали подальше от их глаз.
— С удовольствием разбавлю скучный вечер в обществе бумаг несанкционированной ночной вылазкой, — хмыкнул Робус, обращаясь ко мне так же по ментальной связи. — Встречаемся у Парящих аллеи.
Я поднялся из кресла, ощущая себя молодым и бодрым, как никогда. В венах бурлил адреналин, в голове выстраивались сотни предположений того, кто мог проникнуть в седьмую секцию и что пытался спрятать, не дав возможность другим адептам заполучить ценную информацию.
Распахнув окно, я с опаской посмотрел вниз, снова чувствуя небывалый прилив адреналина и безудержного веселья, которым, вероятно, заразился от Мелиора.
Высшие не умеют летать, у нас нет ни крыльев, не способностей престолов, но я — ректор Храма семи ступеней.
Достав из кармана разработку старшей ступени престолов, которую, в свое время, отобрала у пространственников еще Злата, я покрутил круглый шарик в руке, вспоминая, как им пользоваться. Уно упрямо продолжала стоять за дверью, барабаня кулаками и раздражая меня упертостью, граничащей с неприличием.
