голые черепа и гниющие перезрелые фрукты. — Виктория улыбнулась, вспоминая, как все для нее прояснилось, когда она поговорила со своим психотерапевтом. — Но опыт оказался полезным. Думаю, он мне помог. Теперь я вылезла из мрака. Не уверена, правда, что готова к серьезным отношениям, пока нет. Тем не менее, возможно, ты права насчет Тома Карра — так его зовут. Есть в нем что-то такое, что меня привлекает. Пошлю-ка я ему эсэмэску — поблагодарю, что, несмотря на занятость, уделил мне время.
Она достала визитку Тома и внесла его электронный адрес в свой БлэкБерри. Потом написала коротенькое сообщение и отослала.
Глядя в окно, она еще несколько минут предавалась приятным воспоминаниям: как они сидели в саду на крыше тем ярким раннеосенним днем, как прохладный воздух контрастировал с горячей чашкой, которую она обхватывала ладонями, как она вглядывалась в лицо Тома, слушая его рассказ и очаровываясь легендами об Александре Великом. Не осознав, что грезит наяву, она вслух произнесла:
— Не думаю, что я способна сейчас на долгосрочные отношения. И пока не планирую возвращаться. Знаю, что не могу вечно жить в Риме, но мне там нравится. Это очень полезно для моей работы. Мне кажется, как художник я стала более зрелой.
— Никогда не знаешь, когда тебя настигнет любовь, — ответила Синтия, не поняв, что подруга говорит сама с собой. — Возьми хотя бы меня. Я встретила своего суженого здесь, в Нью-Йорке, сразу же после колледжа, и счастливей меня нет на свете человека. А ведь «долгосрочные», как ты говоришь, отношения сразу по окончании учебы — последнее, о чем я мечтала. Но я искренне верю, что мы с Ньютом предназначены друг для друга. Это судьба. Ты это поймешь, когда встретишь своего Того Самого. Конечно, никакой спешки нет. Как только это случится и ты начнешь рожать детей — фьюить! — твоя жизнь изменится так, как ты себе и представить не можешь. Но какое это имеет значение? — Синтия снова взглянула в зеркало заднего вида, проверяя, как там дети.
— Нет, Синтия, я ко всему этому пока не готова, ты слишком всерьез восприняла то, что я тебе рассказала, — с улыбкой возразила Виктория, продолжая глядеть в окно. — В эти выходные я отдыхаю, а потом… Que sera, sera — будь что будет. Такова моя философия.
7
Оскар Уильямс сидел у себя в кабинете за огромным письменным столом, курил маленькую датскую сигару и внимательно всматривался в экран украденного у Карра компьютера, строчка за строчкой пробегая глазами названия файлов. Найдя документ, в котором была подробно расписана предстоящая поездка в Европу, он придвинулся поближе к экрану, открыл текст и начал читать, а прочтя, откинулся на спинку кресла, выпустил клуб дыма и подумал:
«Итак, сегодня Карр летит в Афины, а через неделю будет в Риме. Проведя там еще неделю, отправится в Лондон, а потом обратно в Нью-Йорк. Будучи в Греции, он собирается посетить Крит, чтобы проверить, как проведена консервация статуи Александра в Дикте. У меня не так много времени. Конечно, раз работа над статуей на месте окончена, они перевезут ее в более надежное место».
Оскар снова обратился к компьютеру и на сей раз влез в почту Карра. Открыв последнее сообщение от работавших в Греции специалистов по консервации, загрузил присоединенные к нему картинки.
«Так-так-так… Консервация действительно благополучно завершена».
Экран заполнило увеличенное изображение головы статуи. Она была великолепна.
«Стоило дожидаться, — подумал он. — Даже голубизна глаз и золотые ресницы сохранены. Какой же деликатности потребовала такая очистка! Ведь так легко, допустив малейшую ошибку, безвозвратно утратить или исказить то, что было. У меня таких специалистов по мрамору нет».
Оскар придвинулся вплотную к экрану, чтобы рассмотреть все подробно. Свет, падавший от монитора, придал его лицу зловещий вид.
Минуту спустя он снова откинулся на спинку кресла и глубоко затянулся сигарой.
«Уже много лет у меня не было портретов Александра, — думал он. — После того изящного терракотового афганского бюста — ни разу. Тот мне посчастливилось добыть в восьмидесятые, во время войны между Советами и моджахедами. Такие вещи встречаются очень редко. Интересно, сколько можно будет выручить за эту скульптурную голову Александра Великого?..»
Разумеется, он не смог бы выставить ее на открытые торги, но знал людей, которых она наверняка заинтересует. Людей, которых не заботило происхождение вещи, лишь бы она была сто́ящей, а эта, — Оскар снова взглянул на изображение, — уж точно сто́ящая. Он вспомнил ту ночь, когда стоял в древнем храме перед впечатляющей статуей великого царя, чьи мраморные черты освещала луна. Потребуется большая организационная работа, и риск велик. Предстоит хорошенько все обдумать, прежде чем приступать к действиям.
Взяв со стола мобильный телефон, он набрал номер в Греции.
— Манолис, это Оскар. Послушай, у меня есть для тебя работа. В воскресенье в Афины прилетает один человек. Его самолет приземляется ближе к полудню: «Дельта», рейс восемьдесят восемь из Нью-Йорка. Он остановится в Американской школе классических исследований. Это неподалеку от Колонаки, прямо рядом с больницей. Знаешь где это? Отлично. Я хочу, чтобы ты за ним последил. Не спускай с него глаз, куда бы он ни отправился. Мне нужны подробные и регулярные отчеты. И не делай глупостей. Он нужен нам живой, более того, он не должен заметить слежки. Будь осторожен. Остальное — как всегда: деньги переведу телеграфом. Позвони мне в понедельник или раньше, если будут новости. — Оскар отключился и снова вернулся к компьютеру.
На почту пришло сообщение от некой женщины по имени Виктория, озаглавленное «Гробница Александра». Оскар удивленно поднял бровь, губы его скривила нехорошая улыбка. Он бросил взгляд на противоположный край стола, где лежали сделанные им в Дикте оттиски надписей со стел, установленных перед храмом Александра. Он внимательно изучил их, однако то место, где содержалось упоминание о гробнице, было частично утрачено. Осталось только сообщение о том, что она была перенесена из Александрии. Самая же важная часть, с указанием места, куда она была перенесена, стерлась до нечитаемости. Как же это типично! Археологи сообщают в газетах, что сделали новое важное открытие, ждущее дальнейшего изучения, а на поверку оказывается, что их информация прискорбно неполна. Дразнилка. Тем не менее, возможно, Карр продвинулся дальше, или у него есть идеи насчет восстановления утраченной части текста, зарытые где-то в глубинах его археологических файлов. Нужно время, чтобы покопаться в них и определить, могут ли они быть полезны. Вероятно, письмо этой женщины сэкономит время. Он кликнул по строчке с ее сообщением, открыл его и прочел:
