заметно не было. Они все были своими, а он — чужим. Шпана пехотная! Сафари, понимаешь, у них. «С чего начинается Родина? С удара в лицо кулаком. Когда на беду повстречается, придурок тебе вечерком.»
Что же, граждане-бандиты! Каждый сам себе злобный Буратино. Кина не будет! Электричество кончилось. Они сделали свой выбор. Нашли себе проблемы и неприятности. Не говори «гоп»! Кто же в здравом уме Хоттабыча на хер посылает? Радуйтесь теперь, что в СССР медицина бесплатная и любой может себе позволить провести на больничной койке шесть и более месяцев.
— Открывай деньги, падла, по-хорошему, тебе же лучше будет! — тут же раздался истеричный голос Дениски.
Ваня внутренне перестроился на боевой режим. Движения противников словно бы замедлились, как будто у мух, плавающих в сиропе. Попаданец был готов к схватке. Готов в самом лучшем виде. В разговоры он вступать не собирался, да и давать время злым детишкам накрутить себя тоже. Бей первым, и бей сильно! Побеждает тот, кто раньше начал. Их было десять. Что они собирались со ним сделать? Потрепать по щеке и отправить дальше? Ага… Эти детки понимали только силу.
Ваня слабо улыбнулся. Старый ритуал, отвлекающий внимание неприятеля. И тут же мгновенно его левая рука вылетела вперед, стальной кулак моментально преодолел разделяющие парней метр дистанции и нанес могучий удар в застывшее от недоумения глумливое лицо Лехи. Бамс! Прямой левой, всей массой несущегося вперед шестидесятипятикилограмового тела. Все равно, что ударить арбуз молотком. Удар получился таким сильным, что Леха упал на спину, нож вылетел из его руки. Парализующий шок. И трепет. Повисла напряженная звенящая тишина. Шпана застыла как восковые статуи за стеклянной витриной — такой пример на товарище — самое впечатляющее, что есть на свете.
Тут же, не теряя темпа, Ваня сильно дернул на себя зажатую правую руку, увлекая Егорку вперед и впечатал свое правое колено в его яйца. На!
— А-а-а-а-а-а!!!
Тут, брат Мельников, кричи — не кричи…
Егорка начал сгибаться от боли. Тут же сработало левое колено, словно в ирландском танце, и врезалось в подставленное лицо Мельникова. Бац! В рот тебе ноги! Бывший школьник, а ныне бравый пэтэушник, мешком повалился на землю, его товарищи с изумлением уставился на пострадавшего, еще не осознавая, что события развиваются не по задуманному сценарию, а Саблин сделал быстрый приставной шаг и ударил Дениску лбом в лицо.
Хрясь! По звуку он определил, что удар получился удачным. Кость, хрящи, мышцы, плоть, безошибочно узнаваемый хруст — да, соученик пострадал очень серьезно. Изо рта Дениски пошла кровь, и он довольно громко застонал и затем как подрубленный упал на задницу. Каждый удар наносился со всех сил, без права на ошибку. На войне как на войне. На судьбу пострадавших Саблину было наплевать, положить и наложить толстым слоем, в любом случае эта троица на некоторое время оказалась вне игры, потеряв способность к активным действиям.
Тут же освободившийся локоть правой руки попаданца, действующего со скоростью ошпаренной белки, с размаху заехал кому-то из присутствующих зрителей в ухо. Получай! Блинчики-оладушки! И тут же мимолетная немая сцена закончилась.
— Ты! Че! А-а-а?!!
В экстремальной ситуации такой небольшой отрезок времени промелькнул как одно мгновение, теперь самый непонятливый сообразил, что к чему.
— Бей урода! — прозвучал мальчишеский крик.
Все взорвалось в вихре действия. Оторопелые противники, привыкшие не суетиться под клиентами, пришли в себя и яростно размахивая руками как граблями жаждали мести. Кипит их разум возмущённый! Пошло месилово! Адский ад. Организованная толпа хуже всего. Но тут гопники-хулиганы были разобщены и не привыкли нападать одновременно, словно единый механизм.
Пользуясь тем, что разъяренные соперники в тесноте лестничной клетки мешали друг другу, Ваня, защищаясь локтями, целеустремленно бросился на громилу, выступающего здесь в качестве «приглашенной звезды». Надо же повредить основную ударную силу. А в такой сшибке главное быстрота и рациональность — минимальное количество движений для достижения необходимого результата. Быстрота, напор и виртуозное владение телом были в этот момент его главными союзниками.
Пропустив пару ударов вскользь, принятых на локти (одеревеневшее тело в нервном возбуждении не почувствовало боли), Ваня со всей дури нанес «братку» молотоподобный удар локтем в переносицу. Тот рухнул, как подрубленное дерево. Или же как обрушившийся небоскреб. Но прежде, чем противник упал на заплеванный семечной шелухой пол, Саблин врезал тем же локтем в ухо крупного подростка рядом с ним. Весьма неприятного на вид. Бамс! Оттолкнувшись от него, Ваня впечатал другой локоть в солнечное сплетение незнакомого парня с квадратной челюстью. Ух! Тот сложился пополам, Саблин уперся рукой в затылок неприятеля, с силой опустил его голову на свое поднятое колено, оттолкнул ослабевшее тело и быстро развернулся. Надо шевелить булками!
С перекошенным от злости лицом один из не пострадавших гопников остервенело бросился вперед. Ваня сделал быстрый шаг в сторону, провел левый хук шустрику в плечо и прямой правой в самый центр злобной гримасы. Его противник отступил на шаг и потряс головой. В этот момент руки Саблина сзади угодили в медвежий захват — очевидно, кто-то из заторможенных зрителей пришел в себя. Ваня навалился на него всем телом, заставил врага отступить, опустил подбородок и нанес обратный удар головой.
Он не промахнулся. Это было не так эффективно, как удар лбом, но все равно действенно. Затем Саблин резко отступил спиной к окну, так что автор медвежьего захвата со всего маху врезался в него. Стекло разбилось, захват ослабел, Ваня освободился и встретил другого помощника гопников в центре лестничной площадки, увернулся от его атаки правой, и сам провел боковой удар правой в челюсть. Не слишком сильно, но противник открылся — и мощный удар левой в горло отбросил его на пол.
Четыре удара пропущены, они прибавили попаданцу синяков на плечах. К потерям можно отнести и боль в подранных костяшках пальцев. Зато нанесено целых двенадцать ударов, двое противников валяются на бетоне до счета «семь», трое — до счета «восемь», но крупный парень, которого явно тошнило, уже поднимался на ноги. Такого бычару одним ударом не свалишь. Новое подростковое тело еще слишком легкое, чтобы вырубать в нокаут такую исполинскую тушу сразу. А это не слишком эффективно. Пора приниматься за дело всерьез. Нечего время зря терять. Надо позаботится о людях. Око за око, пинок за пинок.
На приливе адреналина все забыли, что стекло на лестничной клетке уже высажено, что бабки во дворе уже вопят как резанные, призывая милицию. Все это было сейчас не важно. Не время было отвлекаться на посторонние раздражители. Чревато.
Надо зачищать местность, пока трое отскочивших зрителей пребывают в гамлетовских раздумьях. Убегать или же нападать? Их лица искажались от ненависти, ярости, страха и гнева. Буквально физически ощущалось напряженность молчаливых парней, поднявшуюся в воздух пыль, запах страха и противостояния. А пятеро пока пребывают вне игры. «Пока все неплохо». Один из гопников получивший удар, безвольным кулем валялся на полу, прижимая руки к шее.
Ваня сделал короткий шажок и врезал ему ногой по ребрам, достаточно сильно, чтобы сломать пару штук, а затем мстительно наступил на предплечье одной ногой и на кисть другой. Один из любителей чужого бабла, сидел на корточках спиной к стене и держался за челюсть. А так? Саблин сделал ему подсечку и пнул в голову. Страйк! И повернулся как раз в тот момент, чтобы успеть уклониться от правого хука крупного «братка». Удар, словно тяжелой сваебойкой, пришелся в плечо. Отсушил руку. Маневрировать было неудобно. Все пространство на полу занимали поверженные противники.
— Да я тебя в порошок сотру, падаль поганая! Ты у меня будешь всю жизнь зубы в руке носить! — раздался чей-то истерический крик.
Один из представителей советской учащейся молодежи, воспользовался нападением гориллообразного братка, и тоже рванул вперед. Крупный паренек взмахнул правой рукой. Ваня отвернул голову в сторону и принял довольно слабый удар на ключицу. Парень заметно побледнел. Он нанес не слишком подготовленный мощный удар, но Саблин легко от него ушел, отступив на шаг. Теперь попаданец прижался спиной к стене.
Исполинский браток, Рэмбо недоделанный, снова размашисто нападал, с нечеловеческой силой, но Ваня уже был готов к его новой
