Книга Сезон зловещих грёз - Трейси Бенгхарт

Одну оленью шкуру мама уложила на скамейку нашей повозки, а другую перекинула через перила, чтобы мы прикрыли ноги. Когда я повернулась, чтобы обнять Дьюарда, Тэм подпрыгнула. Теперь, когда этот момент настал, минуты ускользали слишком быстро. Я попыталась ухватиться за последнюю ниточку – с моего последнего видения прошло уже несколько часов. Может быть, видения прекратились, может быть, я могла бы остаться.

Я не хотела уезжать.

– Тебе нужно будет спеть для Тэнси, – сказала я. – Сначала она будет волноваться. Она не любит перемен, и…

– С ней все будет хорошо, Эвра, – мягко сказал Дьюард. – Не беспокойся о нас. И о себе тоже постарайся не беспокоиться. Знаешь, в этом может быть что-то хорошее. У некоторых видений счастливый конец.

– Я не могу даже думать обо всем этом.

Я шмыгнула носом в его рубашку. Его руки обхватили меня, и на пару мгновений я ощутила спокойствие и безопасность. Именно благодаря Дьюарду я никогда по-настоящему не беспокоилась о косых взглядах и хмурых лицах. Я никогда не сомневалась, что он будет защищать меня, любить меня до самого последнего вздоха. Если бы я рассказала ему о Ронане, он, наверное, сказал бы, что мне следовало резать глубже.

– Я буду скучать по тебе, – сказала я.

– И я по тебе, младшая сестренка.

Я неохотно отстранилась. Хаган вырвался из маминых объятий, но она продолжила увещевания по поводу того, что ему надо быть осторожнее. Я подошла к маме, и она прижала меня к себе слишком близко и слишком крепко, а затем отстранилась, положила руки мне на плечи и посмотрела прямо в глаза. Выражение ее лица было острым, как сталь.

– У тебя есть сила, Эвра. Это твоя магия. Король у тебя в долгу. Ты должна это помнить. Ты не одна из тех магов, что вынуждены работать в замке. Ты идешь туда по своей собственной воле. Ты можешь просить о чем-то, ты можешь вести переговоры. Заставь его позволить тебе вернуться домой, чтобы мы снова встретились.

Ее голос сорвался, с лица спала маска спокойствия, и под жесткими словами я увидела неприкрытое страдание. Она снова притянула меня к себе. Ее голова упиралась мне в плечо – я намного выше и крепче, чем она. И я использовала свою силу, чтобы удержать нас обеих.

Скоро, чересчур скоро мы с Хаганом поднялись в повозку и сели рядом с Тэм. Хаган взял поводья, и Гоббер устремился прочь от мамы и Дьюарда, прочь от нашего маленького дома, прочь от всего, что я когда-либо знала. Пока мы с грохотом мчались по узкой, неровной дороге, я заставляла себя продолжать смотреть вперед. Я понимала, что если обернусь, то сломаюсь, заплачу.

И никуда не уеду.

Тамсин обняла меня за плечи. Несмотря на то, что я была зажата на узкой скамье между ней и Хаганом, укрыта оленьей шкурой и закутана в свой тяжелый шерстяной плащ, холод продолжал обжигать мне щеки и нос.

Мое сердце колотилось в такт копытам Гоббера, моя голова разрывалась от вопросов и страхов.

Я никогда не уезжала на юг дальше, чем в Хатчинс, ближайшую деревню. Почти все наши торговые пути устремлены на восток. За озером на Плачущей реке земля становится плоской и песчаной, так что фермы Виндхейвена обеспечивают зерном и кукурузой почти весь регион. К югу и западу, между Виндхейвеном и Айронвальдом, почва богаче, и среди густых лесных массивов разбросано множество небольших фермерских хозяйств.

Дорога, по которой мы ехали, была обсажена высокими серебристыми березами. Мы видели мало других путешественников. Мимо нас проехал черный и неуклюжий общественный экипаж, затем шаткая повозка, запряженная самой медленной и старой лошадью, которую я когда-либо видела, и, наконец, курьер, одетый в костюм красного королевского цвета. Когда его лошадь пронеслась мимо нас, я заметила, что он что-то выглядывает в лесу.

Повернув голову набок, я посмотрела на просветы между деревьями. Игра солнца и тени создавала иллюзию, что тьма движется – что это живое существо, следующее за нами по пятам. Я задрожала, и моя рука потянулась к ножам.

– Когда я была маленькой, во время Болезни, – заговорила Тамсин, – мама сказала мне, что Ясновидящий пробуждается, когда королевству грозит опасность упасть во тьму. Она сказала, что если магия ясновидения спит, значит, в мире еще остался свет. Это были те дни, когда все болели и умирали, когда король только начал вынуждать всех лучших магов уезжать в Айронвальд.

Она сделала паузу. Когда я посмотрела на нее, то заметила между ее бровями глубокую морщину.

– Неужели сейчас все и правда хуже, чем было тогда? Как такое может быть?

Я впилась пальцами в верхнюю часть бедра.

– Я думаю, что ясновидение – это как… Я думаю, что я должна остановить наступление надвигающейся тьмы.

– Значит, сейчас все еще не так плохо… Но будет? Это случится, если ты не расскажешь королю о том, что видишь? – спросил Хаган. – Это большая ответственность.

Он немного наклонился вперед, чтобы щелкнуть поводьями по спине Гоббера. Я подумала о том, что мы все хотели бы убежать от этой правды. От этой ответственности.

– Но я не знаю, в чем заключается угроза. То, что я видела… все это не имеет никакого смысла.

Холод кусал меня за щеки, а тени бежали за нами следом.

– У тебя было два видения и сон, – сказала Тэм. – Ты видела умирающего короля, волка и маленькую девочку. Может, было что-то еще?

Отец сказал, что кровь не может лгать. И…

– Кто-то кричал, я слышала, как кто-то кричал.

Я почти забыла. Я не знала почему, но об отце мне рассказывать не хотелось.

– Это что, загадка? Все эти части складываются в одну общую правду, одну угрозу королю Олдеру и Тайну? – спросил Хаган.

Я пожала плечами. От тряски у меня разболелась голова. Но этот стук в моей голове… я не могла понять, дело в тележке или надвигается очередное видение? Я прикоснулась к привязанной к моему бедру бутыли со спиртом. Я всегда доверяла своему телу. У меня не было магии, на которую можно было бы положиться, поэтому мои мышцы, дыхание и кровь – это все, что у меня когда-либо было. И я не хотела подвергать сомнению каждое новое ощущение.