Рэйвен оставил статую здесь, чтобы придержать для нас врата? Я с трудом поднялась на ноги, мои ноги были слабыми, как у только что вылупившегося цыпленка, и потянула за собой Хелен, не отрывая глаз от статуи. Синие вены выступали на мраморе, словно они несли кровь. Лицо было вырезано так тонко, что я могла различить тень ресниц на опущенных глазах, следы слёз на лице и капли пота, выступающие на лбу. Мрамор был таким гладким, что я не смогла не протянуть руку и не положить её на обнажённую напряжённую грудь…
Где билось сердце.
— Рэйвен!
Веки затрепетали, рассеивая белую пыль, которая их удерживала, губы приоткрылись, потрескавшись от временной пыли, которая покрывала его, в попытке произнести слово.
— Гм.
— Он велел нам пройти, — сказала Хелен. — Он не может дать вратам закрыться, пока мы не окажемся на другой стороне. Мы можем протиснуться под его крыльями.
Он еле держался. Когда Рэйвен держал врата открытыми для меня в прошлый раз, он стоял. На этот раз он, возможно поначалу и стоял, но давление от поддерживания врат открытыми заставило его опуститься на колени. Оно сокрушило его. Как долго он здесь пробыл? Разве он не вернул нас к тому моменту, когда открыл врата? Времени во всём разбираться не было. Только когда мы войдём и пройдем сквозь врата, он сможет отпустить их. Я протолкнула Хелен через щель под его левым крылом — правое было почти что придавлено к земле, — и затем проползла вслед за ней, извиваясь на животе.
Перебравшись, я тут же повернулась лицом к Рэйвену. По эту сторону врат, его спина была покрыта зелёной пылью сосновой пыльцы. Он мог сойти за пень, отрезок некогда большого дуба, медленно распадавшегося на лесную подстилку. Я обхватила его руками за спину и прижалась лицом к его шее, поднеся губы к его уху.
— Можешь отпустить, — сказала я. — Теперь я здесь.
Он вздрогнул, конвульсия была такой сильной, что я подумала, что он может развалиться на части, когда он повалился мне на руки. Я держалась за него так крепко, как только могла, расправив крылья и обвив их вокруг него, повторяя снова и снова:
— Теперь я здесь, теперь я здесь.
А он всё дрожал и дрожал. Хелен сидела рядом, обхватив руками колени.
— Беги в Блитвуд за помощью. Скажи им, чтобы послали в Равенклифф за Рен.
Если кто и мог исцелить Рэйвена, так это его мама, Рен, которая ухаживала за его ранами после пыток ван Друда.
Хелен посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, и я подумала, что она потеряла рассудок из-за путешествия во времени, но потом она спросила:
— Ты уверена, что мы вернулись в наше время? Почему Рэйвен выглядит так, будто держал врата сотню лет?
Я оглядела лес, который был зелёным и полон птичьего пения.
— Думаю, мы вернулись в то время, когда дирижабли ещё не уничтожили лес…
Прежде чем я закончила, мы услышали звон колоколов — колоколов Блитвуда — всех шести! Лицо Хелен поживилось.
— Я пойду за помощью! — сказала она, пошатываясь поднявшись на ноги, но потом её голос изменился. — Хм… Ава, думаю, нам лучше взять Рэйвена с собой и убраться отсюда как можно быстрее.
— Почему?
Я подняла глаза и увидела, что она смотрит на верхушки деревьев, которые ощетинились колючими чёрными фигурами. Сумрачные воро́ны сидели на каждой ветке, их суровые яркие глаза смотрели прямо на нас.
— Я… думаю… Хелен… права, — Рэйвен с трудом произносил каждое слово, как будто его горло окаменело.
Он попытался подняться на ноги, рукой обхватив меня за талию. Я крепче схватила его и медленно поднялась. Воро́ны склонили головы под одинаковым углом, но не сдвинулись с места и не полетели на нас. Хелен подошла к Рэйвену с другой стороны и обняла его за талию, приняв его вес на себя, хотя по её хромоте я могла сказать, что её нога, должно быть, беспокоит её. Мы вместе пошли на звон колоколов. Над нами воро́ны порхали с ветки на ветку, не отставая от нашего медленного продвижения, но не нападая на нас.
— Наблюдают, — ответил Рэйвен на мой немой вопрос. — С тех пор, как вы ушли… всегда… наблюдают.
— Ищут путь попасть в сосуд, — прошептала Хелен.
Воро́ны закричали, как будто услышали и поняли её.
— Думаю, нам лучше воздержаться от этих разговоров пока мы не окажемся в помещении, — сказала я.
Мы подошли к опушке леса. Лужайка была зелёной, как и в день нашего исчезновения, цветы — такими же яркими, а замок Блитвуд стоял целым и невредимым, и был залит золотом в дневном свете. Хелен вздохнула при виде этого. Я тоже почувствовала облегчение, но когда мы пересекли лужайку, я почувствовала, что что-то изменилось. Теперь, когда колокола перестали звонить, в школе воцарилась жуткая тишина. Ни одна девушка не играла в хоккей на полях, ни не сидела на лужайке и не сплетничала. Стеклянные двери библиотеки, которые мисс Кори всегда открывала в такие прекрасные дни, как сегодня, были закрыты и зашторены. На самом деле все окна были закрыты ставнями.
Когда мы были уже на полпути через лужайку, входная дверь распахнулась, и что-то розовое с шумом вылетело, как летящий волан. Волан вопил, как банши. Он летел на нас так быстро, что я боялась, что Рэйвена собьют с ног, но Хелен встала между нами и с равноценной силой встретила летевший розовый шар.
— Дейзи!
— Вы вернулись, вы вернулись, вы вернулись! — пела Дейзи, закружив Хелен. — Я знала, что вы вернётесь. Я знала, что Рэйвен вернёт вас!
Она нацелилась на Рэйвена, но Хелен сдержала её.
— Да, это так, и это почти что убило его. Кто-то должен послать в Равенклифф за его матерью, чтобы та позаботилась о нём… а кто-то должен что-то сделать с этими воро́нами. Они следовали за нами из леса.
— Теперь они всегда поблизости, — сказала Дейзи, бросив мрачный взгляд на дюжину воро́н, взгромоздившихся на изгороди. — Но они только и делают, что смотрят. Мы должны держать двери и окна закрытыми, иначе они заберутся к нам и будут клевать нас за волосы и делать гадости. Они появились в день вашего исчезновения. Может быть, теперь они уйдут. Где вы были?
— Мы упали в яму и встретили…
— Много интересных людей, — вмешалась я, — но нам не стоит говорить об этом здесь.
Мы были всего в нескольких ярдах от двери. Беатрис и Долорес стояли по обе стороны от неё, натянув луки и пристально глядя на воро́н. Мисс Шарп появилась в
