мы с мужчиной поравнялись, он по-хозяйски взял меня за руку и повел к автомобильной стоянке. Идти ни много ни мало было пятнадцать, а может, и больше минут. Практически весь путь мы молчали, потому что было неловко начинать непростой, но необходимый разговор. Нельзя откладывать беседу. Как ни крути, но Беляев был настроен серьезно, а я не знала, хочу ли с ним отношений. Да и, учитывая обстоятельства последних недель, они мне будут в тягость.
Стоило нам войти с Егором на автомобильную стоянку, как мы столкнулись на своем пути с парой. Мое сердце ухнуло вниз. Ведь передо мной стоял Федосеев Кирилл и совсем молоденькая девушка. Ей на вид не было и двадцати лет. Она держала мужчину за локоть. Кукольное лицо было подчеркнуто дневным макияжем. На тонкой лебяжьей шее покоился дорогой платок. Большие глаза, как два изумруда и губки бантиком. Она определенно была красивой и маленькой. От отвращения захотелось скривить лицо. Какой же Кирилл гад и бабник! Покусился на молодку!
«Как можно настолько не уважать свою жену?»
Внутри что-то неприятно заворочалось. Это что, ревность? Нет, это просто неприязнь к человеку, который оценил меня как «продажный товар».
Наши случайные стычки порядком поднадоели. Судьба все время сводит нас, почему-то с каждым разом делая ситуацию только хуже. Она точно насмехалась и грозила пальцем, мол, как бы вы ни пытались убежать, а все пути ведут в один конец…
— Кирилл Максимович? — Егор первый прервал наши гляделки.
— Здравствуйте, Ксения и?..
— Беляев Егор.
— Ах да, — мрачно ответил Кирилл, до сих пор оценивая меня своим острым взглядом.
— Здравствуйте, — наконец поприветствовала нашего начальника.
— Ферма прекрасная, — разбавил неловкость Егор. — Приятного отдыха, а нам с Ксюшей пора. Всего доброго!
— До свидания, — холодно ответил Кирилл и парочка пошла в сторону территорий фермы, а мы с Егором выдвинулись к его автомобилю.
В тот день Беляев просто подвез меня домой и уехал. Без прощальных поцелуев в щеку и длинных речей. Мужчина напрочь подорвал мое представление о себе. Он словно закрылся в непроницаемый кокон, отдаляясь.
«Но что я такого сделала?»
***
Утро воскресенья началось в безумной спешке. Я жутко опаздывала к матери Федосеева. Той самой гадалке-шарлатанке. А все началось с будильника. Он не зазвонил. А я так переживала наше внезапное похолодание в отношениях с Егором, что уснула только глубокой ночью. Да и в последнее время мне было трудно вставать рано утром. Меня постоянно клонило в сон.
Как назло, подходящей машины такси не нашлось, а ждать я не могла. Пришлось нестись сломя голову до ближайшего транспорта. Маршрутка была полной. Кто-то толкался локтями, а кто-то топтался по ногам. Плюс ко всей этой круговерти какофонии прибавился адский запах перегара и пота. Меня жутко замутило и пришлось выйти раньше на две остановки.
Надышавшись свежим воздухом, уже не разбирая дороги, я мчалась к нужному дому. Вовремя не успела. Опоздала на захудалых пять минут.
Многоэтажный дом ничем примечательным не отличался. Обычная «сталинка» с плохеньким ремонтом фасада.
«У Кирилла столько денег, неужели он не может позволить себе купить матери хорошую квартиру?» — Вопрос был риторический. И отвечать мне на него никто не собирался, хотя любопытство так и гложило.
Дверь открыла незнакомая женщина, и уже оказавшись внутри квартиры, я поняла, что это офис. Мать Кирилла здесь не жила, а просто принимала своих доверчивых посетителей.
Стоило мне войти в кабинет шарлатанки, как она мне тут же задала вопрос:
— Ты уже видишь ее? — прозвучал отчетливый женский голос.
Ухоженная рыжеволосая женщина лет пятидесяти сидела за широким дубовым столом и перебирала колоду карт. Стол, к слову, был пуст. Ни одной атрибутики для ведьмы здесь не было.
— Кого? — кашлянув в кулак, уточнила я, по-прежнему стоя возле двери.
— Змею. Красную. Сны, сводящие с ума? Кто-то скоро в могилу тебя и твое дитя сведет. Порча сильная.
— Что вы такое говорите? — ужаснулась я. Ладони заледенели, а ноги буквально приросли к полу. — Какая порча? Какие дети? У меня их нет!
Рыжеволосая женщина посмотрела на меня снисходительным взглядом и кивнула на стул, находящийся от нее по другую сторону стола.
— Ты присядь, девочка. Не злись попусту. Да и в ногах правды нет.
Я злобно задышала и прошла на непослушных ногах к указанному месту. Складывалось такое впечатление, что мать Федосеева самая настоящая сумасшедшая. Поэтому лучше присесть.
Чувствую, разговор состоится не из простых.
— Я хотела с вами поговорить о том, что случилась на именинах у Галины, — бесстрастно начала свою речь. — Вы же помните, как подошли ко мне и что сказали?
Женщина, чье имя я запамятовала, с самым невозмутимым видом перетасовывала колоду карт с очень странными картинками. К тому же карты были потрепаны, словно им не один десяток лет. И выглядели они как-то по-особенному зловеще. Я даже ощутила, как волна мурашек прокатилась по телу, стоило мне только бросить на них мимолетный взгляд.
— Склерозом не страдаю, — она усмехнулась. — О чем именно ты хотела поговорить?
— После того, как вы ко мне подошли, начались все мои проблемы и видения. То тени, то змеи, то кошмары! Чертовщина, одним словом, — с обвинением в голосе ответила.
— Что помнишь с того вечера? Расскажи. — Не отвлекаясь от своего занятия, женщина продолжала меня засыпать вопросами.
— Нечего особо вспоминать, — буркнула я. — Вы подошли ко мне, попытались завести разговор. Чушь всякую несли про мужа, ценность и змею. Красную. Потом я ушла.
В голове невольно всплыл образ змеи, и мне мигом поплохело. Все-таки вспоминать эту мерзкую тварь, мягко говоря, неприятно. Картинка того дня то покрывалась туманом, то снова ярко всплывала в памяти. Еще одна странность.
— С моим сыном, — проговорила она себе под нос, но я услышала.
— Что?
— Ничего. Не обращай внимания, — отмахнулась женщина, словно ничего и не говорила до этого. — Что ты от меня хочешь?
— Как что? — удивилась я. — Что за пургу вы несли? Вы на меня порчу навели?!
— Я говорила правду. Что-нибудь странное в тот день еще было? Помимо меня, естественно.
— Нет… — Я задумалась. — Или да. Не помню.
Я попыталась напрячь свою память, но она услужливостью в этот раз не страдала и подсказывать мне странности Галиных именин не собиралась.
— Не помню, — призналась, горестно опустив плечи.
— Мой сын умеет выбить все лишнее из головы. — И снова смешок.
Я вскинула голову и присмотрелась к Елене… Вячеславовне. Именно так ее называла Галя!
— Елена Вячеславовна, на что вы намекаете?
— Не намекаю, а говорю прямо. Я видела, как вы вместе с ним уходили. Ребенок его?
— Я не
