было все покончено. Несколько дней назад Мэдокс вошел в ее спальню с двумя бутылками шампанского Moët et Chandon. Решительно скинул пиджак, пока сонная Алиса терла глаза в непонимании и подозрении, неужели вечно мрачный муж обнаружил, что в мире существуют аптеки, продающие виагру?
Он залез на кровать прямо в обуви и одежде. Встал на колени между ее широко раскинутых ног. Открыл шампанское и плеснул в фужеры. Лицо мужа, обычно без эмоций, равнодушное, выражало безмерную степень сосредоточенности на ней. Они не были женаты и года, но ни одного дня с сексом.
— Выпьем, за нас, — предложил он тост, затем поднял руку и привлек ошарашенную жену к себе, с уверенностью стягивая с нее шелковую сорочку, чиркая соскальзывающими кружевами по торчащим от возбуждения набухшим соскам.
Снял через голову рубашку, под которой обнаружилась налитая мускулами вздымающаяся грудь, и заглянул жене в глаза с настолько откровенным намерением, что Алиса мгновенно взволновалась, потеряв глубину в дыхании. Ей подумалось, неужели силы небесные услышали ее молитвы?
Алисины руки сминали мужской короткий волос с аппетитом. Она гладила шею, затылок мужа, не веря собственному счастью. Мэдс никуда не спешил, позволяя ей раздевать себя. Он целовал жену с темени до пят, обнаружив ненормальную страсть к пальчикам ее ног. Вылизывая каждый сантиметр кожи с лаской и в тоже время с ненасытностью оголодавшего к весне волка. У него оказался большой и толстый член с такими яйцами, что Алиса кончила до того, как он его вставил в нее. И как только он вошел в нее, нежность переменилась бешеной неистовостью, заставившей забыть обо всем на свете. Ритм вколачиваний мужа настолько подходил Алисе, что она, не помня себя, кричала и кусалась, сгорая от каскада великолепных оргазмов.
Когда Мэдокс кончил, это был не финал. Все выходные он не выпускал жену из постели. Казалось, случился-таки медовый месяц у четы Мэдсов. Разносторонний любовник, он безошибочно угадывал, чего ей хочется сегодня — ласки, игры, грубости или власти. Все что хотелось Алисе, она получала. И она искренне не понимала, почему, почему он их столько мучал? Чего столько ждал?
В ее голову и ранее закрадывались мысли, что у того может иметься какая-то безответная любовь. Или он лечился от венерического заболевания? Или решил сдерживающую проблему? Имело ли это какое-то значение, когда она влюбилась в собственного мужа, находясь на границе крайнего, невротичного возбуждения, стоило ему войти в дом?
Мир Алисы рухнул, оставив на крошечном пятачке сознания только его. При одной мысли о нем, ее трусики мгновенно становились мокрыми. Мышцы вагины начинали невыносимо ныть, непроизвольно сокращаясь в пустоту, и миссис Мэдс с трудом заставляла себя не думать лишь о предстоящем сексе, а хотя бы о чем-нибудь еще. Ей физически требовалось все время находиться с мужем рядом. И совершенно скоро она не сможет обходиться без него совсем. Без него или любого, подобного Мэдоксу или Марсу.
Каждый из них проходил подобное со своей женщиной и ни один раз. Все их женщины медленно и верно становились одержимыми. А затем впадали в психоз.
И потому, Марс наблюдая за Венерой задавал себе тот же вопрос, что и Мэдокс предыдущие месяцы. Простой вопрос, с жизнью на кону. Хочет ли он, что бы Венера также влюбилась в него до безумия. Хочет или нет? Ведь от этого зависит не только жизнь Венеры, но и его собственная.
Глава 10
Дом на Хаммерсмит имел три спальни и две ванные. Предоставленный в пользование работодателем, он оказался большой постройкой викторианской эпохи с камином и современным ремонтом. Внутри кухни скрывался садик с барбекю и столом на четыре персоны. Опасения Андрея по поводу кранов подтвердились, но все равно его счастью не было предела.
От дома легко было дойти пешком до станций метро. А кругом находилось множество ресторанов и магазинов.
— Что ты от меня хочешь? — спрашивала Венера Андрея в ответ на претензии к ее невероятной занятости. — Свободного времени нет совсем.
И в самом деле, его оставалось немного. Все магазины и закупки лежали на нем. Алиса помогала разобраться в обилии выбора и незнакомых товаров. Она жила на той же улице, что и они. Бывшая подруга, узнав об их переезде, сменила гнев на милость. Решили, кто старое помянет, тому глаз вон. Так что Алиса показывала город, знакомила с русскоговорящими людьми, советовала компании по подбору персонала. И все у них снова потекло по старому руслу. Они вернулись в прежнее состояния стабильного треугольника. Что не могло не бесить Венеру.
— Я никогда не смогу жить, как Алиса, хотя бы потому, что работаю.
— Не упрекай меня, — Андрей неизменно обижался. — Я давно нашел бы работу, если бы были друзья. Но тут говорят на тарабарщине. Не английский, а сплошной диссонанс в нос из хрюкающих междометий. У всей нации поголовно гайморит и в придачу кол в заднице.
Венера смеялась, полагая, что привыкание требует времени. Они оба ходили на языковые курсы, но учеба давалась ему с трудом. Жизнь в Лондоне походила для Андрея на сказку, и работать он не спешил. Скорее всего, надеялся увести Алису домой, думала она. Такие каникулы на содержании сроком на шесть месяцев. Что ж, Венера после этого получит развод и все, наконец, закончится.
— Я уверена, Алиса тоже не видится с мужем. Он все время в командировках, — рассуждала она, поспешно собираясь на работу и отдирая от подошвы носка очередной кусочек бумаги, демонстративно и возмущенно показывая его мужу.
«Это что?»
— Она же справляется как-то.
От нечего делать Андрей вспомнил о детском хобби — мастерил оригами и прочую ерунду из бумаги. У него выходили неплохие многослойные открытки. Из-за этого по дому валялись маленькие обрезки, ножницы, круглые держатели без лезвий, а иногда и с ними, в зависимости от того, где он располагался со своим самовосстанавливающимся ковриком для резки. Тихо закипая, Венера выкидывала клочок в мусор, считая, лучше бы он нашел работу по специальности.
— Предлагаешь записаться на фитнес и начать ходить в спа? Ой, дорогая, — гримасничал Андрей, повысив голос до писклявого, изображая как накладывает макияж. — Я не знаю, что сегодня надеть и куда засунуть член — в попку или куда-нибудь повыше. Боюсь попасть впросак. Так что ли?
— Ты сам хотел, помнишь? — она засмеялась, обуваясь, но уже над другим. Над тем, как часто правда лежит на поверхности фраз. — Я почти готова. Выходим?
Сегодня она шла не на работу впервые за много месяцев. Медицинский центр существовал пятьдесят лет,
