- Это значит, что я оставлю телефон у себя и не принесу его вам, – а потом сунул гаджет в задний карман брюк и откинулся на спинку своего стула, складывая руки на груди.
- Это возмутительно! – завопила учительница.
- Согласен, – кивнул Соболевский и впился в меня таким страшным, пробирающим до костей взглядом, что меня передернуло и я отвернулась. Уф, какой же все-таки неприятный тип!
Они еще минуты три пререкались между собой, пока невыносимый одноклассник не заявил, что тема скучная, а потом вышел к доске и за две минуты расписал пример, что почти двадцать минут пыталась донести до нас химичка. Уделал преподавателя, ничего не скажешь.
И, возвращаясь к своей парте, он снова смотрел на меня. Смотрел, не отводя глаз, а пройдя мимо, пробежался пальцами по моей парте, а потом и моей левой руке, чем здорово меня напугал. Боже, да что ему надо от меня? Скотина!
Но больше до конца недели мой враг меня не доставал, а в субботу я пришла домой и облегченно развалилась на диване, пока не услышала характерную вибрацию. Телефон выудила из сумки со скоростью света, а потом уставилась на непонятные слова:
«Ну как? Понравились?»
Я даже зависла. Понравились? Что, когда, зачем и почему? Но ответов у меня не было. Пока я не принялась разбирать рюкзак и не достала из него коробку очень дорогих конфет. Крутила их, и так и сяк, а потом отложила на полку и приказала себе не трогать сомнительную сладость. А спустя еще полчаса прилетело новое сообщение.
«Внутри трюфельная начинка…ладно, жаль, что не понравились».
И я впервые дала слабину и все-таки, скрепя зубами и отчаянно кусая нижнюю губу, натыкала ответ:
«Понравились, но дарить больше ничего не надо».
Ответ прилетел почти мгновенно.
«А что надо? Что ты любишь? Если не шоколад, то может быть мармелад? Или зефир? Пастила, вафли, пряники?»
Я фыркнула от такого напора, а потом грустно улыбнулась. А правда, что я люблю? Не знаю. Сладкое в нашей семье было не частно. Если быть точнее, то на Новый год и дни рождения. И никогда мы не покупали дорогих угощений, а вместе с мамой пекли простенький торт или плюшки, а потом пили чай всей семьей и радовались этим мелочам. И пока я думала над всем эти, прилетело еще одно сообщение:
«Алёнка, а ты вообще сладкое хоть любишь?»
И вот тут я ответила максимально честно.
«Наверное, люблю».
После этого моего сообщения аноним больше ничего не написал, но зато начал основательно заваливать меня разнообразными сладостями. Как он умудрялся и главное, когда все это засовывать в мой рюкзак? Не спрашивайте, сама не знаю. Вот только каждый божий день я приносила домой что-то вкусное и уже не могла сдержаться, чтобы не попробовать. А потом и ответить на очередной вопрос анонимного дарителя.
ТП: «Ну как?»
Я: «Спасибо. Очень вкусно!».
А затем, как-то неожиданно вопросы пошли дальше. И вот мы уже вовсю переписываемся на тему общих интересов, обсуждаем учебу, последние новости в стране и даже шлём друг другу всякие смешные картинки, видео и клевую музыку.
В ноябре начинаем смотреть сериал и активно обсуждать его. Потом читать одни и те же книги, вступая в жаркие баталии, разбирая сюжет. И вот уже день не начинается без приветственных сообщений и не заканчивается без них. Правда есть во всей этой странной для меня дружбе одно «но» – и однажды, уже накануне Нового года, я решаюсь задать вопрос сама, чтобы уменьшить границы.
Я: «Как тебя зовут?»
ТП: «Это так важно?»
Я: «Ну ты же знаешь мое имя».
ТП: «Если я скажу тебе, то перестану быть Тайным Поклонником».
Я: «И что? Может быть уже самое время перестать им быть».
ТП: «А вдруг я тебе не понравлюсь?»
Я: «Ты паришься из-за внешности».
ТП: «Да».
Я: «Ну, я считаю это глупостью, конечно».
ТП: «Мне нужно время».
И я его ему дала. То, что он просил, и больше к этой теме не возвращалась, снова окунаясь в беззаботное общение. Ведь я была так захвачена им, что уже не замечала вокруг себя ровным счетом ничего. Так и в последний учебный день декабря, я шла по пустым школьным коридорам и самозабвенно печатала Тайному Поклоннику очередной ответ на какое-то его сообщение. Пока не столкнулась со стеной. Точнее – с Соболевским. Врезалась смачно, да так, что тут же шлепнулась на задницу и выронила свой телефон, который тут же подобрал ненавистный одноклассник.
- О-у, Княжина, что у нас тут? – уставился он в открытый мессенджер, – Ого, любовная переписка? И кто он? Из нашей школы экспонат? Нравится тебе?
- Отдай! – подскочила я к нему и попыталась забрать трубку, но он только поднял руку выше и улыбнулся, будто маньяк.
- Нравится или нет? – водил он рукой над своей головой, пока я прыгала вокруг него словно глупая обезьяна. Вымахал «шкаф» проклятый, куда мне «метр с кепкой» до его грабарок дотянуться.
- Ты глухой? Отдай телефон, сказала! – зарычала я и с силой пихнула его в грудь, но он только схватил свободной рукой меня за запястье и вдруг прижал почти вплотную к своему лицу.
Хапнула полные легкие и опять почувствовала его необычной запах. А потом затихла, потому что глаза Соболевского сузились, а губы зашевелились слишком близко от моего рта.
- Нравится или нет? – с нажимом еще раз повторил он свой вопрос. И меня бомбануло. Да какого черта?
- Да! – выдохнула я, а потом еще громче, – Нравится! Очень нравится! И знаешь, почему?
Но Соболевский только молчал и все еще держал меня в страшной близости от своего тела, пахнущего чересчур сладко. И я ответила ему.
- Потому что он не ты.
Короткий выдох и кривая улыбка, а уже в следующее мгновение Соболевский безмолвно вложил в мою руку телефон, развернулся и ушел.
Вот так вот. Шах и мат, гад!
Глава 15 – Козерог – это я!
POV Алёна
Если о противном однокласснике я забыла почти сразу, то вот Тайный Поклонник все не выходил у меня из головы. Ведь он замолчал! Мы ушли на зимние каникулы, и сообщения иссякли. Нет, конечно, когда часы пробили двенадцать раз мне прилетело куцее и жалкое:
«С Новым годом, Алёна!».
Но на этом и все!
На утро курьер доставил мне на дом коробку авторских конфет – клубнику в молочном и белом бельгийском шоколаде, красиво оформленную и уложенную в подарочную упаковку. Мать и отец смотрели на меня с подозрением, но я только пожала плечами, не зная даже, что и ответить.
- В следующий раз проси, чтобы дарили деньгами, – хмыкнула моя мать и отобрала у меня коробку.
- Я не просила ничего, мам, – недоуменно произнесла я и посеменила за ней, наблюдая как она ставит чайник на плиту. Электрического у нас никогда не было, да и дорого.
