к ней идти, но и жалко, что она живет в горах совсем одна.
– В мире очень много несчастных людей. Думаешь, сможешь их всех осчастливить? Тебе и меня жалко?
– Вовсе нет.
– Почему же? Я сирота.
– Ты ходишь в горы на охоту и можешь прокормить себя, а в будущем собираешься стать генералом. Ты не можешь вызывать жалость.
– И то верно! – рассмеялся Цзян Го.
– Но как ты собираешься стать генералом?
– Это будет непросто. Я порасспрашивал об этом. В следующем месяце в деревне организуют набор в армию. Теперь я достаточно взрослый, чтобы меня приняли. Если я проявлю храбрость в бою, меня быстро повысят до сотника. А дальше вопрос времени, когда я стану генералом.
– Так просто?
– Да, просто. – Цзян Го был полон уверенности. – Поэтому если хочешь привести ту девчушку в деревню, одеть ее в золото-серебро, давать ей лучшие кушанья – все это будет возможно благодаря мне.
Тянь Дун вспомнил о своих братьях, но ничего не сказал из страха, что Цзян Го расстроится.
– Ты не устал после сегодняшних блужданий? Я присмотрю за Хитрецом, можешь идти домой отдохнуть.
– Хорошо, я вернусь завтра утром и принесу лекарство.
Тянь Дун подхватил бамбуковую корзину и вышел из хижины. Глядя на его удаляющуюся спину, Цзян Го почувствовал невыносимое одиночество, будто что-то пошло не так. Но как только юного охотника сморил сон, он совсем забыл о том, что выдал заслуги друга по спасению девочки за свои.
В течение следующего месяца Хитрецу становилось все лучше, он даже мог прыгать через забор.
Помимо охоты, Цзян Го ежедневно занимался, готовясь к призыву. Он становится все сильнее и сильнее, все выносливее: он мог нести два ведра воды на десять ли, не меняя рук. Он также обменял в деревне тушку кабана на копье с красной кисточкой и каждое утро уделял час на упражнения с ним.
Тянь Дун жил своей обычной жизнью: собирал, сушил и продавал травы, иногда осматривал соседских детей, у которых был жар, делал мази для стариков и прописывал лекарства для больных кур и собак. Помимо этого, каждые несколько дней он навещал Су Е в долине. Ни разу он не отправился к ней с пустыми руками: то с фасолью и мукой, то с вязанкой дров на спине.
Когда Цзян Го отправился в деревню купить копье, Тянь Дун пошел с ним.
На вырученные за лекарства деньги Тянь Дун не купил ничего для себя, а заглянул в магазин за шпилькой.
– Зачем ты это купил? – Цзян Го взял в руки шпильку, чтобы рассмотреть поближе.
Шпилька была вырезана из дерева, с приклеенным искусственным цветком. Она стоила несколько серебряных монет, что было слишком дорого для таких мальчишек, как они.
– Для Су Е. Даже если она живет в горах, ей тоже нужно чем-то убирать волосы!
– Ты так добр к девочке-колдунье. Влюбился, что ли? – поддразнил Цзян Го.
– Не считай ее монстром или оборотнем!
– О, тебе не нравится? – рассмеялся Цзян Го. – Хочу и называю: монстр, маленькое чудовище, живущее под большим деревом.
– Она не злой дух! А даже если это так, то мне все равно. – Тянь Дун выхватил шпильку и спрятал у себя за пазухой.
– Тогда ты сможешь ради нее встать против своей семьи? – резко спросил Цзян Го, оборвав смех.
– Семьи?
– Например, против меня, – уточнил Цзян Го. – Ты же знаешь, я сирота, и теперь ты мой единственный родственник.
– Такого не произойдет, – уверенно ответил Тянь Дун.
– А что, если да? Ты примешь мою сторону? – настойчиво спросил Цзян Го.
Тянь Дун внезапно подумал о животном из его сна. У Цзян Го не было никого, кроме него, его названного брата, поэтому Тянь Дун не смог ему отказать.
– Я никогда и ни за что не предам тебя, – серьезно ответил юный травник.
Услышав эти слова, Цзян Го, казалось, отпустил какую-то тяжелую ношу и благодарно похлопал друга по плечу.
Вскоре он снова ушел перед, оставляя Тянь Дуна позади. Цзян Го всегда ходил очень быстро. Казалось, ему сложно идти с кем-то вместе.
Когда Тянь Дун подарил Су Е шпильку с цветком, она удивленно воскликнула:
– Ух ты! Это для меня?
– Примерь. – Тянь Дун увидел, как ее круглые глаза засияли ярче, чем когда она нашла ценный корень женьшеня.
Девочка тут же развязала красный шнурок на прическе, и ее волосы с тихим шелестом рассыпались по плечам, закрывая маленькие уши и лоб пушистыми прядями. Су Е вытягивала руки за спину, снова и снова пытаясь собрать волосы, но у нее не получилось так, как у деревенских девчонок. Прическа лежала косо, но очень мило.
– Братец, помоги мне.
– Ох, – словно очнувшись ото сна, отозвался Тянь Дун.
Взяв шпильку, он ловко продел ее через пучок волос.
– Ну как? Хорошо смотрится? – спросила Су Е.
Тянь Дун кивнул и подумал, что в следующий раз придется принести ей зеркало.
– Эта шпилька – подарок от тебя или Цзян Го?
– От нас двоих, – не раздумывая, ответил мальчик.
Глаза девочки радостно заблестели, как горный источник, освещенный солнцем, но тут же погасли.
– Тогда почему же он ни разу не пришел сюда?
– Цзян Го очень занят, – быстро ответил Тянь Дун.
– И чем же он занят?
– Цзян Го отличается от меня. Он хочет стать великим генералом.
– А как можно им стать?
– В следующем месяце он уезжает служить, будет солдатом.
– Ты не поедешь с ним?
– Я останусь в деревне и буду зарабатывать на жизнь сбором трав. – Тянь Дун испугался, что ей будет грустно, поэтому добавил – Не волнуйся, я буду часто тебя навещать.
Но Су Е волновало вовсе не это.
– Я поеду с ним, ведь он мой спаситель, – твердо сказала она.
– Ты правда хочешь поехать с ним? – Тянь Дун был поражен.
– Да нет, конечно, я ведь обещала дедушке позаботиться о священном дереве, – покачала головой Су Е, вздыхая.
– Когда Цзян Го вернется в деревню, я попрошу его навестить тебя.
– Нет, не стоит, он ведь так занят, – отмахнулась Су Е.
Тянь Дун не стал упоминать, что Цзян Го считает ее монстром, – ему не хотелось ранить ее чувства.
– Позволь мне пойти с тобой к священному дереву.
Дерево было все такое же пышное. Оно молчаливо стояло в глубине долины, словно мудрый старейшина, взирающий на двух детей.
– Сколько лет этому дереву?
– Я выросла под ним. Дедушка рассказывал, что, когда он был маленьким, дерево уже было здесь. Пока оно живет, все живые существа на этой горе будут благословлены.
– То есть прошло около ста лет.
– А может, и тысяча, – сказала Су Е с улыбкой.
– Это так давно и так долго.
– Так далеко[22], как течет река.
– По сравнению с жизнью дерева мы словно мелкие букашки на арбузе.
– Когда я была маленькой, – вспомнила Су Е, – то раздавила одного такого жучка. Когда мой дедушка заметил, он спросил: «Что бы ты сделала, если бы кто-то поступил так с тобой?»
Они оба подняли головы и с уважением взглянули на священное дерево.
