Вошла Зоя, молча остановилась у двери. На этот раз сигарету она держала в руке.
– Зоя, возникло недоразумение… Пафнутьев утверждает, что должно быть письмо от некоего гражданина Пахомова… Ты мне все передала?
– Почта у вас, Геннадий Борисович.
– У тебя ничего не осталось?
– Нет, все у вас на столе. Я сама положила.
– Странно, – проговорил Колов. – Ну, ничего страшного, найдется. А ты посмотри у себя повнимательней – может, где и затерялось… Всякое бывает.
– Геннадий Борисович, – начала было Зоя, но Колов перебил ее.
– Ты все-таки посмотри. Это ведь не очень трудно? Руки не отвалятся? – Колов, улыбаясь, посмотрел на секретаршу и та исчезла быстро и бесшумно. – Если письмо было, мы его обязательно отыщем, – продолжил Колов. – Ты вот что… Позвони Зое через час. К тому времени все выяснится. Я еду на совещание, меня не будет, связь поддерживай с Зоей. Она баба толковая. Теперь скажи, тебе известно, что именно было в письме?
Пафнутьеву вопрос не понравился. Десяток лет он проработал следователем, почти ежедневно допрашивая людей, задавая им сотни вопросов. И шкурой чувствовал скрытый смысл сказанного.
– Могу только предполагать…
– Слушаю! – произнес Колов. И это его слово можно было истолковать как «немедленно выкладывай все, что знаешь».
– Если Пахомов решился зайти в милицию, если он объяснил дежурному причину своего визита… Значит, что уже достали. Он был на пределе. Вполне обоснованно можно предположить, что в письме речь шла именно об этом. Думаю, мы вправе допустить, что в письме он указал источник опасности. Очевидно, от него что-то требовали или к чему-то склоняли… Иначе какой смысл угрожать… То есть, в любом случае письмо может оказаться хорошим подспорьем. Сразу отпали бы многие вопросы. Не исключено, что следствие могло закончится прямо сегодня.
– Сегодня? – усмехнулся Колов. – Круто.
Он встал, прошелся по кабинету. Пафнутьев убедился, что и брюки у генерала позволяли ему прямо сейчас отправиться на парад.
– Тебе часто приходится расследовать дела, связанные с убийствами? – спросил Колов.
– Да нет, не очень.
– Не очень – это как?
– С подобным я сталкиваюсь в первый раз, – смешался Пафнутьев. – Но следователем работаю достаточно долго, насмотрелся всякого, – попытался он поправить свой авторитет.
– Но убийство – первое?
– Да.
– Это чувствуется, – Колов вернулся к столу и сел. Помолчал, глядя на лежащие перед ним бумаги. Наконец, поднял глаза на следователя. В его взгляде не было уже ни улыбки, ни готовности вести разговор. – Прости, но у тебя облегченный подход к делу. Вот найдется письмо, вот раздастся голос автора с того света и к вечеру следствие закончено. Музыка играет, барабаны бьют… Нет, Пафнутьев, так не бывает. Анцыферову, конечно, виднее, кому поручать следствие, не мне об этом судить… Желаю успеха. А что касается письма… Если оно действительно было… Найдем. Удасться тебе помочь – будем рады. Не удастся – не взыщи, – Колов поднялся и протянул руку. Пафнутьеву ничего не оставалось, как пожать крепкую, суховатую ладонь бывшего боксера. – Будут новости – не таи, порадуемся вместе.
– Порадуемся, – обронил Пафнутьев. – Был бы повод.
В приемной он остановился у столика секретарши, ожидая, пока она закончит разговор по телефону.
– Все ему отдала, – прошептала Зоя, прикрыв трубку рукой.
– И письмо? – спросил Пафнутьев тоже шепотом. В этот момент затрещал телефонный динамик и в приемной раздался смазанный голос Колова.
– Зайди ко мне.
Зоя бросила трубку, перемазанную губной помадой, сделала прощальный жест – «Иди, ради Бога! Хватит тебе здесь торчать! Иди, пока отпускают!». Уже выйдя в коридор, Пафнутьев еще раз придирчиво осмотрел себя – вроде, все в порядке. Пуговицы, которым положено быть застегнутыми – застегнуты, которым позволительно быть расстегнутыми – расстегнуты. Тогда нечего дыбиться, проворчал он про себя и покинул мрачноватое здание Управления внутренних дел. На улице его встретило серое от зноя небо, слепящий свет, размякший асфальт. Сунув руки в карманы, Пафнутьев бесстрашно шагнул на залитый солнцем тротуар.
* * *
– Падай, падаль! Падай, ты убит! – закричал Андрей, не сдерживая восторга, когда увидел, что Пахомов, в которого он целился с пяти метров, рухнул на высохшую траву газона. На ходу сунув обрез за пазуху, он ухватился за ручку и крикнул на ухо Махначу: «Гони! Теперь твоя очередь!»
Но Махнач, то ли от излишней поспешности, а скорее с перепугу, не рассчитал скорости и на повороте их вынесло на высокий забор из неструганых досок. В последний момент Андрей успел оттолкнуться, мотоцикл выровнялся и, проскочив лужу, они выбрались на плотную песчаную дорожку. Им повезло, – переулок был пуст, не встретилось ни одного человека, да и за заборами, насколько успел заметить Андрей, тоже не мелькали любопытные лица. Свернув в конце переулка влево, оба с облегчением перевели дух. Все шло как и намечалось – посредине проезда стояла грузовая машина с крытым верхом, а из кузова свисала на дорогу толстая доска. Чуть притормозив, Махнач въехал по доске в кузов и резко нажал на тормоз. Машина стояла с заведенным мотором, и водитель так рванул с места, что они еле устояли на ногах. Доску пришлось втаскивать уже на ходу.
Прошло не больше минуты, и грузовик влился в общий поток транспорта и ехал, никого не обгоняя, соблюдая правила движения, притворяясь машиной добропорядочной и трудолюбивой. Ни у кого не вызывал ни малейшего подозрения фургон, на котором можно перевезти мебель, мешки с картошкой, бочки, а то и несколько сот кирпичей. Еще до того, как примчалась «скорая», к месту происшествия, грузовик был уже далеко и продолжал неумолимо удаляться от опасного места.
– Ну, Вовчик! Славно мы сработали! – восторженно проговорил Андрей. Он все никак не мог успокоиться, был возбужден и ему не терпелось выплеснуть свою радость. – Ты видел, как он рухнул, нет, скажи, ты видел? – Сняв шлем, Андрей стоял с всклокоченными волосами и лицо его заливала счастливая улыбка.
– Видел, – кивнул Махнач – коротко остриженный парень с впалыми щеками и редковатыми зубами. – Все видел, – ответил он, слегка не в тон. Что-то мешало ему отдаться радости успеха.
В машине находились еще двое – тощий, сутулый, с волосами до плеч, и коротковатый толстяк. Они придерживали лежащий мотоцикл, чтобы не бился он о металлический пол грузовика. Эти в разговор не вмешивались, молчали.
– А мы, главное, едем, смотрим – нет мужика! – продолжал рассказывать Андрей. – Неужели, думаю, на третий круг пойдем, а это уже ни к чему, уже и заприметить нас могли, верно говорю?
– Верно, – кивнул Подгайцев – парень с длинными спутанными волосами до плеч. Был он старше других, сутуловатый, с тощими руками. Что-то заставляло остальных заискивать перед ним искать поддержки собственным словам, поступкам.
