Корбинет медленно свернул бумажку и сунул ее в нагрудный карман.
– Вряд ли кто мог совершить такую грубую ошибку.
– Посмотрим. Иногда и специалист спотыкается. Когда мне позвонить вам, чтобы узнать результат?
– Сегодня вечером.
Вилли Гиббонса я нашел в его любимом ресторане газетного квартала за тарелкой мяса по-ирландски.
Вилли долго с состраданием изучал мое лицо, потом сказал:
– Я беспокоился о тебе, Тайгер.
– Из-за чего?
– Из-за вчерашней ночи.
– Но ведь все обошлось. Тебе нужен материал для статьи?
– Факты у меня есть, но я не буду писать ее, пока не узнаю подоплеку событий. Тебе – то она известна?
– Возможно.
– Расскажешь?
– Пока нет. Мне еще не все ясно. Вилли отставил тарелку и закурил.
– А у меня, кажется, что – то для тебя есть.
– Выкладывай.
– Этот Джон Фредерик Тэлбот – нечто большее, чем мелкий служащий посольства. Он один из лучших агентов британской секретной службы.
– Откуда узнал?
– От моего коллеги Джорджа Клиффорда, бывшего корреспондента «Ньюс» в Польше. Они знакомы по Варшаве. Тэлбот провел там большое дело. Думаю, оно касалось стратегических планов армий Варшавского пакта. Во всяком случае, он раздобыл через жену польского военного какие – то важные документы и смылся. Он вообще специалист по женщинам. Его частые встречи с Эдит Кен доказывают, что Тэлбот, как и ты, напал на какой – то след.
– Что ты узнал о Грэтхен Ларк?
– Ничего особенного. Много занимается, в частности, юриспруденцией. Очень интеллектуальна, увлечена живописью и твердо намеревается создать себе имя.
– Я знаю.
– Ты знаком с ней?
– Мимолетно. А как насчет ее прошлого?
– Хорошая американская семья, лучшие рекомендации. Как обычно, перед поступлением на службу в ООН была досконально проверена.
– Да, как обычно…
– Стоит ею заниматься дальше?
– Пожалуй, нет. Бертон Селвик?
– Он болен. В Лондоне ходят слухи, что его скоро заменят. Говорят, на этой неделе у него опять было обострение. Только теперь его очень трудно заменить. Насколько я понимаю, Селвик задержится па своем посту до тех пор, пока не закончится кризис в ООН.
– Кризис в ООН? Что тебе о нем известно?
– Ничего. Все молчат, а это есть вернейший признак, что сгущаются тучи. Тебе это пригодится?
– Возможно, – сказал я.
– Тайгер, своей таинственностью ты приводишь бедного журналиста в отчаяние.
– Не падай духом, скоро получишь свою историю.
11
Когда я прибыл в ООН, кризис уже разразился. Представитель одной из стран прервал дискуссию о текущих делах, внеся на рассмотрение свой проект. Делегат США выдвинул встречный проект резолюции, который встретил единодушную поддержку западного блока. Это было полнейшей неожиданностью. По недоумевающим взглядам некоторых делегатов я понял: они спрашивали себя, что испортилось в их информационном аппарате.
В это время Бертон Селвик убедительно мотивировал согласие делегации Великобритании с проектом США. Делегаты оппозиции попытались, как обычно, помешать обсуждению с помощью вопросов к повестке дня, но были призваны к порядку. Тогда они поднялись и покинули зал.
Репортеры тотчас бросились к телефонам, чтобы передать сообщение о сенсационном повороте событий.
Бертон Селвик продолжал еще говорить, но в его голосе чувствовалась какая – то нерешительность. С моего места было хорошо видно, как он вдруг побледнел, пробормотал какие – то извинения и сел. Сотрудники что – то спросили у него, потом помогли встать и вывели из зала.
В коридоре они усадили Селвика в кресло, а когда я подошел, около него уже суетились Эдит Кен и Грэтхен Ларк. Неподалеку стояла группа, и среди них Тэлбот. По его поведению я понял, что он здесь не из простого любопытства.
Кто-то упомянул о враче, но Грэтхен сказала, что имеет опыт работы медсестрой и хорошо разбирается в болезни Селвика. Она послала кого-то за стаканом воды и таблетками. Селвик принял их и вскоре его лицо порозовело. В коридоре было слишком шумно, чтобы расслышать, о чем говорили, но я заметил, что Рондина и Селвик обменялись парой слов. Казалось, он успокаивает ее: с улыбкой похлопал по плечу и позволил увести себя в комнату. Перед дверью встали Тэлбот и еще один англичанин. Они объяснили репортерам, что у Селвика небольшой приступ гастрита и все уже в порядке.
Появился Туми и кивнул мне:
– Ну, что скажете?
– Он и раньше болел.
– Да, знаю, но сегодня Селвик был нашим главным оратором. По-моему, ему что-то дали.
– Вы имеете в виду яд?
– Не обязательно. Существуют и другие средства, например возбуждающие стимуляторы.
– Кажется, есть способ это узнать. Я думаю, не было ли это все отрепетировано?
– Вас такое положение вещей не должно радовать. Если они кого взяли на прицел, то уже не оставят в покое.
– Если только их не опередят. Мимолетная улыбка пробежала по лицу Туми.
– Кстати… Я наблюдал за Селвиком. Он пару раз взглянул на вас и прямо перекосился от ненависти.
– Я заметил.
– До назначения в ООН он был главой тайной полиции. Тут он не сообщил мне ничего нового.
– Тэлбот тоже наблюдал за вами. Вы играете в опасную игру, – сказал Туми. – Каков ваш следующий шаг?
Я посмотрел на часы. Было около пяти.
– Теперь нам придется расстаться, – сказал я ему. – Ждите в отеле моего звонка.
Внизу в холле я зашел в телефонную кабину, набрал номер конторы Корбинета и назвал секретарше свою фамилию. По тону полковника я понял, что у него есть новость.
– Мы проверили эту банкноту, Тайгер.
– И что?
– Они, вероятно, очень спешили и допустили вопиющую ошибку. Теперь у нас на руках доказательство.
– Да?
– Эта банкнота из тех ста тысяч долларов, которые русские обменяли на рубли перед началом работы комиссии ООН.
– Черт возьми!
– Вот именно. Это дает нам немного свободы в действиях. Только не заходи слишком далеко. Когда события войдут в решающую фазу, предоставь сделать последний шаг этим господам. Ну, ради проформы.
– Таково официальное распоряжение?
– Здесь не может быть официальных распоряжений, но мне пришлось потратить много красноречия, чтобы добиться уступки.
– Благодарю, полковник. Если могу оказать вам какую-нибудь услугу, дайте знать
