— Разве в ваши обязанности не входит присматривать за ними? — не успокаивался Малик.
Она взглянула на него, как учитель смотрит на тупого ученика.
— У нас не хватает людей. Тяжело уследить даже за теми, кто находится здесь, а вы говорите о беглецах. Где нам искать ее? Она может быть где угодно.
— Вы сообщили в полицию, что девочка пропала? — спросил я.
— Я сообщила в социальную службу Камдена, а они должны были сообщить в полицию, но сама я туда не звонила. Не вижу в этом смысла.
— Сколько лет Молли Хаггер?
— Тринадцать.
Я покачал головой:
— Она слишком мала, чтобы жить на улице.
Карла Грэхем повернулась ко мне:
— Детектив…
— Милн.
— Детектив Милн, я понимаю, вы считаете, что я должна серьезнее относиться к исчезновению Молли Хаггер. Мне понятна ваша точка зрения, но постарайтесь понять и мою. Я работаю в приюте уже много лет, за это время я пыталась помочь многим детям сделать их жизнь счастливее. Но с годами мне становилось все сложнее поверить в то, что это возможно. Многие из этих ребят не желают, чтобы им помогали. Они хотят жить по-своему: пить, курить, принимать наркотики. Они независимые, но в самом неправильном смысле этого слова: они не приемлют никаких авторитетов, хотя зачастую сами не могут позаботиться о себе. Конечно, бывают и другие. Такие, которые хотят слушать и учиться, к таким детям я очень привязываюсь. Но если я пытаюсь кому-то помочь, а мою помощь неоднократно отвергают, в конце концов я просто прекращаю все попытки.
— Молли Хаггер была как раз такой? Отвергала любую помощь?
— У Молли очень тяжелая судьба. С четырех лет она подвергалась сексуальному насилию со стороны матери и отчима. В приют попала, когда ей исполнилось восемь.
Я вспомнил личико с фотографии, и мне стало нехорошо.
— Боже мой…
— Таких историй намного больше, чем думают люди. Вы-то это знаете, детектив.
— Да, но к ним нельзя привыкнуть.
— Вы правы, нельзя. Отвечая на ваш вопрос, хочу сказать, что Молли была не самой трудной девочкой. К персоналу приюта она относилась терпимее, чем многие другие дети, но у нее был свой особый взгляд на жизнь — результат того, что ей пришлось пережить.
— Что вы хотите сказать?
— У нее было простое и очень взрослое отношение к сексу. Она с самого раннего детства вступала в сексуальные отношения как с мужчинами, так и с женщинами, а с десяти лет стала зарабатывать этим на жизнь.
— Она раньше убегала из приюта?
— Несколько раз уходила, но потом всегда возвращалась. Последний раз это случилось год назад — тогда Молли встречалась с каким-то мужчиной. Она переехала к нему жить, но через несколько месяцев девочка ему надоела и он выбросил ее на улицу. Она вернулась к нам.
— Думаете, сейчас случилось нечто подобное?
— Зная Молли, я бы не стала исключать такое развитие событий.
Я кивнул. Во мне зародилась надежда, что подружка Мириам еще жива.
— Мы бы хотели побеседовать с остальными… клиентами и сотрудниками приюта, чтобы узнать, не был ли кто-нибудь из них знаком с Мириам Фокс и не сможет ли он помочь чем-нибудь следствию.
— Большинство детей сейчас не здесь. Многие ходят в ближайшую школу или по крайней мере должны ходить. Остальные занимаются по индивидуальной программе. Скорее всего, беседа с ними не принесет никаких результатов.
Так и вышло. Из семерых детей, с которыми мы поговорили в кабинете Карлы Грэхем в ее присутствии, двое отвечали односложно, только «да» и «нет», и лишь одна девочка — Энн Тэйлор, молодой юрисконсульт, с которой мы познакомились чуть раньше, — заявила, что слышала о Мириам Фокс. Она сказала, что была немного знакома с Молли, которая дружила с Мириам, несмотря на то что та была старше. Энн видела Молли с Мириам несколько раз где-то на улице (при этом Энн утверждала, что не знает, что девушки занимались проституцией), но, по ее словам, не была близко знакома с Мириам.
— Она слишком задавалась, — сказала Энн. — Считала себя лучше других.
И все. Карла попыталась, используя свой авторитет, разговорить Энн, но ничего не вышло. Эти дети ни за что не стали бы помогать полиции.
После этого мы опросили четверых работников приюта. Двое узнали Мириам по фотографии и сказали, что она дружила с Молли, но никто не признался в том, что общался с ней лично, а потому не хотел или не мог добавить что-нибудь еще.
— Вряд ли нам удалось чем-то помочь вам, — сказала Карла, когда мы закончили.
— Сейчас рано подводить итоги, — ответил я. — Так всегда бывает с расследованиями убийств. Мы опрашиваем большое количество людей, опросы отнимают много времени и, как правило, не приносят никаких результатов. Но иногда совершенно случайно в том, что говорят люди, можно найти зацепку.
— Что ж, удачи вам. Страшно жить, зная, что по улицам разгуливает маньяк.
— Не беспокойтесь, преступник будет пойман. — Мы с Маликом встали. — В любом случае, спасибо за содействие. Мы вам очень признательны.
У выхода я и Карла пожали друг другу руки, Малик ограничился кивком и вышел.
— Нам нужно будет поговорить с остальными клиентами в другой день, — сказал я.
— Пожалуйста. Я помогу вам, если вы предупредите меня заранее. Хотелось бы быть здесь, когда вы придете.
У Карлы были красивые глаза: карие с лучиками морщинок вокруг. Ей нечего было волноваться — я сам собирался встретиться с ней еще раз.
— Я обязательно позвоню. И думаю, это будет скоро. Очень важно проработать все возможные варианты.
Из какой-то комнаты послышались истерические вопли. Похоже, что какой-то клиент женского пола выражал свое недовольство оказанными ему услугами. Вопли сменились тихим, терпеливым голосом одного из сотрудников. Ответом ему была лишь новая серия оскорблений.
Карла Грэхем смиренно вздохнула.
— Мне лучше пойти и посмотреть, в чем дело.
— У вас непростая работа, — посочувствовал я.
— У нас у всех непростая работа, — грустно улыбнувшись, заметила она и вернулась в дом.
— Похоже, она вам понравилась, — чуть позже сказал Малик.
— Карла — привлекательная женщина, — ответил я, не скрывая улыбки.
— А по-моему, старовата.
— Для тебя — да, для меня — нет.
— Сержант, она же социальный работник. У вас ничего не получится, вы же их терпеть не можете!
— Это точно.
Но в душе я хотел, чтобы у нас все получилось. В моей жизни не хватало любви.
Время шло к часу, и мы зашли пообедать в ближайший «Макдоналдс». Малик взял «Чикен макнагетс», а я традиционный «Биг Мак», картошку и горячий яблочный пирог с колой. Печальное начало для диеты.
