Демид тем временем подошел ближе и холодно, по слогам произнес:
— Забудь о нем, поняла. Просто забудь. И скажи спасибо, что он тебя вообще целой и невредимой отпустил. Будь моя воля — от тебя бы только мокрое место осталось. Уничтожил бы по всем фронтам.
Я и так уничтожена. Вероломными объятиями, гадкими постыдными прикосновениями, ледяным холодом человека, без которого не могу жить.
— Я плохо с ним поступила, — к горлу подступил горький ком, — мне так жаль. Я не хотела…не думала, что так все выйдет.
— Ах жаль ей. Сначала одному брату голову запудрила, потом второму. Не пойму, что они вообще в тебе нашли. Ничего особенного. Пустышка, жадная до наживы. — сквозь зубы процедил Демид, — слушай, может мне тоже тебя поиметь? Может проникнусь, расчувствуюсь? А что, семейный подряд будет. Всем Бархановым по куску Вероники. Разве не прекрасно? Можно график пользования составить.
— Пожалуйста, Демид, — всхлипнула я, — хватит.
— Я еще даже не начинал.
— Да, я поступила некрасиво…
— Некрасиво? — изумился он, — ты серьезно считаешь, что поступила просто некрасиво? Сначала с одним позажималась, потом к другому в койку перескочила. Знаешь, как это называется?
— Знаю, — прошептала я, — прости.
Демид с молниеносной скоростью сделал движение вперед и сжал пальцы на моем горле.
— Ты не представляешь, насколько сильно мне хочется сейчас свернуть твою тощую шейку. Нет человека, нет проблем, — сжал пальцы чуть сильнее, и я испуганно захрипела, задергалась, — да пришлось мелкому идиоту обещать, то не трону. Отпихнул меня от себя, как нечто мерзкое.
Я закашлялась, схватилась за горло, затравленно глядя на свирепого мужчину.
— Учти. Я буду смотреть за каждым твоим шагом. Контролировать каждый твой вздох. Если ты только посмеешь поступить так же с Кириллом — тебе конец. Обещаю, что просто исчезнешь и никто, никогда не найдет тебя.
Прямая, ничем не прикрытая угроза. Как удар в живот. В солнечное сплетение.
С одной стороны, Демид, обещающий меня уничтожить, если я наврежу Кириллу, а с другой стороны сам Кирилл, грозящий уничтожить родных братьев, если я не буду паинькой.
Театр абсурда.
— Я люблю его, — пронесла сипло, задыхаясь от слез.
— Любишь? — снова угрожающий шаг ко мне.
— Люблю. Больше жизни.
Я говорила искренне. Признавалась в своих чувствах. Вот только имен не называла.
— Я просто как увидела его, поняла, что он тот самый. Единственный. Я без него жить не могу. Дышать не могу. Я на все готова ради него.
Демид хмурился, думая, что я говорю про младшего, но я признавалась Артуру. Последний раз, давясь горькими словами и сожалениями. Зато Демид поверил, почувствовал, что не вру. Вот только адресата признаний неправильно вычислил.
— Мне жалко, что так все вышло. Это только моя вина, — захлебывалась своим горем, не находя никакого отклика.
— Конечно твоя! Я сразу Артуру сказал, что тебя гнать надо. Что ты только с виду девочка-цветочек, а на самом деле двуличная гадина. А он дурак не слушал. Говорил, что ты самая лучшая. Что верит тебе, как себе. И что в итоге? Нож в спину?
Боже, почему все винят только меня? Почему никто из старших Бархановых не задается вопросом, как мелкий посмел перейти дорогу брату?! Почему никто не видит, какой он на самом деле? Им так проще? Или они друг за друга горой, чтобы не произошло? А я всего лишь убогая чужачка, посмевшая внести разлад в их семью?
— Я не хотела, чтобы так все случилось.
Что еще я могла сказать в свое оправдание? Ничего. Выбор сделан. Пусть я буду для них недостойной гадиной, пусть они меня ненавидят, зато живые, здоровые.
— Мне жаль, что я расстроила Артура, — я должна была до конца отыграть роль влюбленной пустышки, — но сердцу не прикажешь. Кирилл — он такой…такой…Он лучший. Я его люблю. Я хочу быть только с ним. Всегда.
Слова вызвали тошноту, привкус гнили на языке. Я ненавидела саму себя.
Демид зло скрипнул зубами.
— Прибить бы тебя, Вероничка. Вышвырнуть на хрен, перебив тебе все возможности в этом городе. Да теперь Кир, дурак, на тебе завис. Счастливый такой ходит. Аж светится. Я его таким никогда не видел.
Тварь ваш Кир. Конченая. И счастливый он, потому что двух старших уел…с моей помощью.
— Не хочется ему жизнь ломать, — мужчина задумчиво потирал заросший щетиной подбородок.
Ему и невдомек, что у Кирилла таких проблем нет. Он запросто их жизни сломает, стоит только захотеть. И ничего у него ни в одном месте не дрогнет.
— Артур, конечно, сейчас никакой. Но справится. Переболеет. Переживет. Найдет себе нормальную женщину, а не вот это вод, — одним пренебрежительным жестом обозначил всю меня.
Черт, как больно. Что ни вдох — то раскаленным железом по легким.
— Справиться, — горько согласилась с ним, — найдет.
— Я очень надеюсь, что мелкий тоже одумается, поймет, какая ты на самом деле и выкинет тебя из своей жизни. Пусть сам с тобой разбирается и свои шишки набивает. Я только хочу тебя предупредить, — он подошел ко мне вплотную, — один неправильный шаг. Одна ошибка и тебе конец.
Мне еле удалось сдержать истеричный смех.
Не слишком ли много концов на меня одну.
Невыносимо. Будто со всех сторон темнота подступает, лишая последней надежды. И все это из-за поганого платья. Господи, зачем я вообще пришла работать в это место? Зачем я встретила все это семейство?
— Дай мне только повод, Вероника, — Демид указал на меня пальцем, — и я сотру тебя в порошок, и уже никто из братьев меня не остановит. Ты свой лимит исчерпала.
Сказал и ушел, так стремительно, что я даже охнуть не успела. Только покачнулась, зажмурилась как от боли и вчцепилась ослабевшими пальцами в спинку стула, стоящего рядом.
Тише, тише. Дыши, девочка. Ты справишься. Должна справиться. Выбора все равно нет. Или ты, или они.
Не чувствуя под собой ног, я вышла в коридор и медленно побрела в сторону кабинета. По щекам все еще текли слезы, но я уже даже не пыталась их стирать. Только бы дойти. Только бы не сползти на пол и не начать выть во весь голос.
— Что с тобой? — удивилась Юлия Николаевна, увидев мой плачевный вид.
— Ничего, — выдохнула, присаживаясь на стул и включая компьютер.
— Родионова! Я сейчас тебя от работы отстраню!
— Нет-нет, не надо, — я немного встрепенулась, — со мной все в порядке. Просто…проблемы, дома. И я только о них узнала.
— Домашние проблемы должны оставаться дома. Профессионалы никогда не тащат их с тобой на работу.
Да какой я профессионал? Дура, каких свет не видывал.
