каких я по-настоящему хочу иметь друзей, — улыбается он.
— Эй, мы знакомы третий день, притормози! — смеюсь я.
— Серьёзно, я ещё не встречал таких девчонок, как ты.
— И больше не встретишь, — прячу я за мнимой важностью жуткое смущение и киваю на воду, чтобы закончить этот тревожный разговор: — Мне кажется, или тебе пора освежиться?
— Кстати, почему я ещё не увидел тебя в купальнике?
— Я не умею плавать, — пожимаю я плечами.
— Шутишь? Чего там уметь? — не на шутку удивляется он.
— Не люблю я воду, ясно? — грубо бросаю я. — Всё. Вали.
— Окей, отстал, — поднимает он руки, сдаваясь, и встает на ноги. Сморит мне за спину и спрашивает у кого-то: — Присмотришь за ней? Я тогда пойду всё же побью твой рекорд.
Я оборачиваюсь за плечо и, к своей досаде, вижу Громова. Стоит, опираясь плечом на ствол дерева и скрестив руки на груди. Весь из себя такой крутой, что бесит. Отворачиваюсь почти мгновенно и слышу его насмешливый вопрос:
— И чем тебе не угодила вода?
Этот придурок ещё и подслушивал!
— Какая тебе разница?
— Никакой.
— Вот и чудесно.
Я отрываю травинку и кручу её в пальцах. Понимание, что Громов стоит у меня над душой тревожит и злит одновременно. Вот, что ему нужно? Серьёзно, собрался присматривать за мной по просьбе Стаса? Очень сомневаюсь.
Я поднимаюсь на ноги с намерением вернуться к Оксане с Таней, поворачиваюсь, но врезаюсь в лёд следующего вопроса от его величества:
— Так что ты делала в лесу, Еэля?
— Тебе же было плевать, — смотрю я на него.
— Мне и сейчас плевать, — дергает он одним плечом и отталкивается от дерева, чтобы направится в мою сторону. — Так, любопытно.
— За это носы отрывают, на секундочку, — криво улыбаюсь я.
— Ты хоть пробовала? — сужает он глаза, останавливаясь в метре от меня.
— Что?
— Отвечать на вопросы нормально?
— Нормальность — для слабых духом, — философствую я и снова делаю попытку уйти, но Громов ловит мою кисть и рычит:
— Куда ты опять собралась?
— Не переживай, снова меня спасать не придётся, — цежу я. — И вообще...
— И вообще, — перебивает он меня, — тебе пора завязывать нарываться! В третий раз меня может не оказаться рядом.
— А ты продолжай, — делаю я шаг ближе, чтобы прошипеть ему в лицо, — напоминать себе, что всё началось с тебя, и точно будешь где-то поблизости.
— Ты... — зло поджимает он губы.
— Неблагодарная тварь, не упавшая тебе в ноги? — Я вырываю руку из его пальцев и бросаю себе за плечо: — Я к Тане с Оксаной.
— Вали куда хочешь! — зло прилетает мне в ответ.
Чёрт, я и правда веду себя, как неблагодарная тварь. Не знаю, справилась бы я там, в лесу, одна, если бы не Он... Сомнительно, конечно. Но и Его поведение оставляет желать лучшего. Так что... Сам виноват, да.
Мы остаёмся на озере ещё полчаса, а затем возвращаемся в лагерь. По дороге Станислав Викторович узнает о нашей готовности играть в футбол и баскетбол, потому ведёт нас другим путём. Через спортивные площадки. Они не то чтобы большие, но своим видом и убранством приносят эстетическое удовольствие.
Почти все парни в восторге от футбольного поля, в том числе и я. Нам уже хочется ринуться в бой, и Эсвэ сдаётся под нашим натиском — обещает попробовать устроить первую тренировку уже сегодня после ужина.
У главного знания нас распускают каждого по своим делам. У меня и ещё у пары-тройки ребят это первый сеанс у психолога.
Мы со Стасом поднимаемся на второй этаж и расходимся каждый к своему кабинету.
Я пару раз стучу в дверь, вхожу внутрь и замираю на пороге. Потому что, кажется, спутала нужный мне кабинет с кабинетом директора.
— Всё в порядке, Эльвира, — улыбается Игорь Олегович, поднимаясь из-за стола. — Проходи, присаживайся.
— Вы... вы мой психолог? — глупо спрашиваю я.
— Всё верно.
Я сглатываю ком и, опустив глаза в пол, семеню к креслу, на которое указывает мужчина. Сам же он обходит свой рабочий стол, прислоняется к нему задом и опирается на столешницу ладонями:
— Сегодня мы не будем поднимать сложные темы, а просто познакомимся поближе, хорошо?
Я киваю, стараясь не подавать вида, что нахожусь на грани паники.
Обманщица и директор-психолог — убойное сочетание. Лучше не придумаешь, чёрт!
— Расскажи, Эльвира, как тебе здесь?
— Хорошо, — осторожно отвечаю я.
— То есть тебя всё-всё устраивает?
Кажется, это вопрос с подвохом. Вряд ли настоящую Эльвиру здесь всё устраивало бы.
Та-а-ак, нужно хорошенько подумать, прежде чем отвечать.
Я — девочка из богатой семьи, которую не удивить здешним сервисом и развлечениями. Итак...
— Почти всё. Мне не нравится, что я вынуждена убираться в курятнике. Не нравится жить по расписанию, особенно ранние подъёмы. Раздражает отсутствие телефона и интернета. И походы на зарядку. Отбой в одиннадцать, словно мне пять лет! Ещё я скучаю по друзьям. По аквааэробике. По свободе действий, наконец!
Директор хмыкает и кивает:
— Так-то лучше. А теперь о работе в курятнике. Скажи, Эльвира, тебя чему-нибудь учит эта необходимость?
— Т-труду?
— Здесь нет правильных ответов, — улыбается он. — Не пытайся угадывать, говори, как есть.
— Как есть... — втягиваю я в себя воздух, а затем выдыхаю: — Эта необходимость научила меня тому, что нельзя позволять другим указывать тебе, что делать. Плохо отражается на репутации, — жму я плечами в конце.
— Хороший вывод. Не о репутации, а об указаниях. Расскажешь о том, что тебе указали делать и почему ты согласилась?
Потому что я здесь не под своим именем и испугалась взгляда Громова.
— Я ответственная за уборку помёта, — поджимаю я губы. — И не нравлюсь тому, кто сам себя назначил главным в нашей команде.
— То
