дверь, но я не могла вынырнуть из объятий Морфея, поэтому сказать наверняка, что ко мне кто-то заходил сложно. Но подозрения не оставляли, ведь закрыть дверь изнутри я не могла.
Проснулась резко. Как от удара. Поняла, что упустила вчера из вида самое главное: во-сколько мне нужно быть готовой? Время семь утра по Москве, значит восемь утра по-арабски. Нужно срочно вставать, пока я что-то не проспала.
Вскочила как ошпаренная и побежала приводить себя в порядок. Опоздать в первый рабочий день — что вообще может быть более непрофессиональным.
Удивительно, но чувствовала себя очень бодро, прямо даже заряжено. Кровать оказалась удобной, подушка мягкой, а одеяло пушистым.
Я сходила в душ и заправила постель. С одним полотенцем на голове, а другим обвязанным и закрепленным на груди отправилась в гардеробную. Нужно решить, что надеть.
Надо же. Вчера я и не заметила, что прямо справа располагается небольшой комод с выдвижными ящиками.
Я открыла верхний и обомлела. Конечно здесь было белье. Бюстгальтеры разных форм с пуш апом и без, шелковые, кружевные, прозрачные… Все было утонченно, изысканно и очень красиво.
Я никогда не носила такое белье, отдавая предпочтение обычным хлопковым топам. Они удобны, не сковывают движений и не имеют косточек, которые постоянно вылезают. Грудь у меня была совсем не большой, поэтому в поддержке особенно не нуждалась. Да и цены на красивое белье в магазинах откровенно кусались.
Во втором ящике обнаружились трусики. Кружево, шелк… такие нежные ткани.
Я взяла одни — это были черные бразилиана из шелка спереди и с кружевом сзади. Красиво. Подойдёт.
Выбрала бюстгальтер, точно от этих трусиков. Он был треугольной формы без ставок поролона, с кружевной окантовкой спереди и сзади.
Удивительно, но размер был точно мой. Интересно, кто и как подбирал мне белье. Конечно это был не сам Павел. Это сделал кто-то другой, но так безупречно угадать размер?
Фирмы мне были незнакомы и я ещё немного полюбовавшись ровными рядами белья закрыла ящики.
Скинула с себя полотенце и натянула комплект перед зеркалом. Село идеально. Я даже невольно залюбовалась видом своего тела в новом белье.
Решила скинуть полотенце с волос, чтобы дать им немного подсохнуть и обернулась к выходу.
Замерла.
Прямо от входа на меня смотрели два черных, как ночное небо глаза. Павел стоял прислонившись к косяку и осматривал меня с головы до ног.
Невольно подхватила полотенце обратно с пуфа и постаралась прикрыться встав к нему передом.
— Привет! Я стучался, честно. Но ты не ответила и я решил зайти. — он одарил меня масляной улыбкой, — И не зря.
Я хотела ответить хоть что-то, но он начал приближаться ко мне, отделившись от двери.
— Кстати, — подошёл совсем близко, так, что я чувствовала его дыхание на своей щеке. — ты конечно хорошо спряталась за полотенцем, но зеркало прямо позади тебя все еще открывает чудесный вид.
Пипеееец! Я взорвалась. Кровь хлынула в лицо и единственное животное желание во мне было убежать подальше. Стала стыдливо прикрывать зад и перед, но в какой-то момент поняла, что это очередная игра в кошки-мышки. И ему это нравится.
Поэтому решила идти от обратного. Я отступила от него на два шага и бросила полотенце на пуф. Что он там не видел? Скорее всего разглядел все что хотел.
Хочет зрелищ — пожалуйста. Получай. Вот только меня ты не получишь. Так и знай, дорогой Павел Александрович.
Я собралась, втянула живот, так чтобы был виден рельеф пресса и демонстративно отвернувшись от него стала изучать вешалки с вещами. Нужно выбрать что одеть.
При этом постаралась будничным тоном констатировать факт: — Вы не сказали мне вчера во-сколько нужно быть готовой.
Он усмехнулся наблюдая за моими действиями, в особенности за тем как потряхивает мои руки.
— Да-а, что-то забыл вчера, за нашими разговорами. Кстати, ты в отличной форме, давно занимаешься?
— Около двух лет. — сказала, продолжая разыскивать какое-нибудь будничное одеяние.
— Неплохо, кто тебя тренировал?
— Я сама. По онлайн-программе.
— Теперь будешь тренироваться со мной. Три раза в неделю, помнишь?
— Да, конечно.
Я наконец нашла скромное платье, черного цвета. Хотя больше хотелось найти брюки, но в клинике куда мы поедем раздеваться придется не один раз. А значит платье будет удобнее.
Платье было с неглубоким вырезом, деловое по фигуре. С кокетливым разрезом по левой ноге. И молнией сзади.
Я молча подошла к зеркалу игнорируя его взгляды и стараясь не подать вида о своем внутреннем мандраже. Натянув платье через голову посмотрела на отражение. Красиво, как будто шили точно по мне: вытачка к вытачке. Осталось только застегнуть молнию.
Но Павел не даёт сделать мне это самостоятельно. В долю секунды оказывается рядом и его пальцы касаются моей голой кожи спины. Он смотрит в зеркало четко попадая в мои глаза. А я растекаясь лужицей.
От прикосновения его пальцев на спине остается ожог. Он специально застегивает молнию очень медленно. Проводя пальцем вдоль позвоночника.
Я изо всех сил удерживаю себя на месте чтобы не убежать. Нервы ни к черту. На какой фиг я ему нужна? Сглатываю скопившуюся слюну и чувствую как его дыхание становится неровным. Воздух из его ноздрей обдает жаром кожу моей шеи.
Грудь наливается и я тоже начинаю странно дышать.
Да когда уже закончится эта чертова молния?!!
Ура! Наконец-то платье застегнуто и я облегченно выдыхаю когда он отступает от меня и направляется к полкам с обувью.
Он что, собрался выбрать мне туфли?
Он берет пару на высоком каблуке-шпильке и кивком головы приказывает мне присесть на пуф.
Я повинуюсь. Молча отодвигаю мокрые полотенца и сажусь.
А он делает невероятное.
Опускается передо мной на мягкий ворсистый ковер на колени, с туфлями в руках. Ставит их рядом. Берет мою ступню и располагает на правом колене.
Он рассматривает мои пальчики, а я сражаюсь с желанием нервно их сжать и спрятать. Но его рука удерживает мою стопу и не даёт сдвинуться.
Да что он творит? Он хочет довести меня до истерики?
— У тебя красивые ступни, — говорит и делает поглаживающее маскирующее движение. — для них мы тоже придумаем интересное задание.
Улыбается каким-то своим мыслям. А я сижу с бешено бьющимся сердцем.
Теперь напилась не только грудь. Низ живота стал пульсировать жаром, вызывая желание. Мне хочется чтобы он продолжал. Его игра заинтересовала меня.
Почему все что он говорит имеет столь интимный подтекст? Он не похож на озабоченного маньяка, чтобы думать только об этом. Да и любая, я уверена с готовностью приняла бы его.
Его движения
