ограждением из матового стекла было черно-белое панно из плитки с изображением Сан-Мирэль с другого берега реки. Я неспеша намылилась гелем для душа незнакомой мне марки и невольно удивилась тому, какой сильный и специфический был запах отдушек этого геля. Размышляя об услышанном мной аромате, я совсем задумалась и даже не заметила, как в ванную вошла Энни, разделась, и уверенно отодвинула стеклянную заслонку.
— Я хотела сказать, что у тебя классная татуировка, — сказала она.
И не успела я понять, что происходит, как её лицо оказалось напротив моего… и Энни меня поцеловала.
— Энни, Энни! Стой! — отпрянула я.
— Что? Это клыки?!
Я в ужасе смотрела на нее, ожидая ее реакции.
— Это типа… типа ты нарастила?
Я неуверенно отрицательно помотала головой.
— Я, я… Я не могу… Я боюсь случайно поранить тебя… — я была в шоке.
— Это… Это неважно.
— Как неважно?
Она пожала плечами.
— Не хочешь — как хочешь.
— Только прошу, — я схватила ее за руку, — не говори никому.
— Не бойся. Я никому не расскажу. Да и вообще. Если хочешь, то… я не против, — она протянула мне запястье.
— Не против чего? — опешила я.
— Ну давай же. Не стесняйся.
— Я… я не могу, — замотала я головой.
— Ой, ну какая же ты зануда. Все-таки вы с Эмили действительно сестры.
Она вздохнула и стала тоже намыливаться. А я стояла как вкопанная и смотрела на Энни в недоумении.
***
— Молли, ну тише, — Артур пытался успокоить сестру, которая никак не могла перестать смеяться.
— Нет, Артур, ну ты только представь! — она трясла его за плечо.
— Не хочу, — смущенно улыбаясь, Артур приложил ладонь к щеке, и Молли вновь разразилась звонким смехом.
***
Итак, я решила дойти до Ботанического Сада пешком. Я давно не гуляла по улице. Солнце ещё давало о себе знать, но оно уже было за горизонтом. Когда я добралась до Ботанического Сада, было уже совсем темно. Сад находится между Юго-Восточным и Северо-Восточным районом, на окраине города, а я, напомню, живу в Юго-Западном. Казалось бы, это ведь соседние районы, однако, Сан-Мирэль — не такой уж и маленький город, и идти было действительно далеко.
Ботанический сад был обнесён огромным каменным забором. Я любила гулять в этом парке, но бывала здесь не часто — зря, здесь было невероятно красиво. Я любила этот сад за высокие ели и лиственницы, за густой, но чрезвычайно точно подстриженный кустарник, ограждающий между собой многочисленные витиеватые дорожки, освещаемые низкими садовыми фонариками, неизменно привлекающих к себе облачка насекомых. Каменные тропинки сменялись деревянными мостиками: по всему саду растекался ручей, в котором плавали утки. В центре сада ручьи стекались в озеро, обнесенное невысоким заборчиком, чтобы дети, желая накормить уток хлебом, не свалились в воду; а в самом дальнем конце Сада стояла старая и, кажется, даже не работающая обсерватория. В саду было много лестниц, которые приводили во всякие укромные местечки с ротондами и фонтанами. Лучшее место для свиданий. Однако надо признать, что дети или даже парочки гуляли здесь редко. По непонятным мне причинам, это место имело какую-то дурную славу, или, как иногда говорят, «энергетику». Я не видела этому причин. По крайней мере, до сегодняшней ночи.
Я открыла карты, включила GPS, и стала идти по навигатору. Как я и ожидала, навигатор привёл меня прямо в стену. Я остановилась напротив густых зарослей кустарника, в том самом месте, где каменная стена сливается с подножьем высокой горы. Навигатор показывал идти прямо. Я стала раздвигать руками кусты и колючки. Этим я потревожила летучих мышей, которые вылетели чёрным облаком из зарослей. Это облако отбросило меня назад, и я упала на землю.
Я включила фонарик на телефоне. Держа в левой руке фонарик, а правой — отодвигая заросли, я пробиралась сквозь терни — просто в неизвестность, наудачу. И, наконец, я упёрлась в деревянную дверь. Если это можно было назвать дверью. Эта дверь была слишком высокой, чтобы её можно было назвать калиткой, и слишком хлипкой, чтобы быть полноценной дверью. Это было просто несколько сколоченных деревянных досок, приделанные к дверным креплениям. Четыре вертикальные доски были скреплены тремя косыми. Ручки не было. Я потянула на себя эту дверь, и передо мной открылся тоннель. Очевидно, он был сделан прямо в горе. Вдоль по тоннелю висел ряд фонарей. Трудно было оценить длину тоннеля. Иногда мимо меня пролетали летучие мыши, большие и маленькие — я даже не была уверена, что это были действительно мыши, точнее, что это были всего лишь мыши. Сейчас кажется немыслимым, что я действительно сделала это! Если бы пару дней назад кто-то сказал мне, что я отправлюсь путешествовать по заброшенному тоннелю, темному, холодному, старому, который вел, по сути, неизвестно куда… я бы посмеялась. И всё же это произошло.
Что ж… Я шла до тех пор, пока не разглядела впереди чей-то силуэт. Огромный, двухметровый человек в пальто внезапно возник из ниоткуда прямо посередине тоннеля… Клянусь, Артур, я видела его! Мне это не померещилось, я точно знаю!
В этот миг я — я даже не знала, что могу бежать так быстро! — я пустилась на утек, что было мочи. Я выбежала из тоннеля, в один прыжок перескочила заросли (получив пару царапин на лице и оставив на ветках клок своих волос), пробежала весь Сад и остановилась лишь только у трассы, где с перепуганным лицом ворвалась в первое попавшееся такси. Лишь тогда я обернулась и посмотрела на фонари абсолютно пустого Ботанического Сада.
***
Молли смотрела на улыбку Артура. Сколько бы Эмили не заставляла себя вести мирную и безвредную жизнь, она всегда ввязывалась в авантюры. Ведь скорее всего, она искренне планировала безобидно бегать по утрам и ходить по барам и музеям…
— Стоп, Артур, подожди, я не поняла. Почему она пишет «последний день»? Ведь четверг должен быть её «последним днём»? Или я забыла земную
