(80-113), последний представитель Харийской династии, погиб попав в засаду, и виновники его гибели так и не были найдены. После этого власть захватил представитель знатного шандарского рода — Арун Рыжебородый (62-116), основатель новой династии Арунов, переименовавшей царство в Индрайю, и правившей до 387-го года после Я.Л. Самого Аруна считали потомком форшей по матери, чем и объясняли цвет его волос, но, правда это или нет, правление его потомков привело к недовольству очень многих и спровоцировало в числе прочего исход жителей западных границ, позже названных восточными форшами и основавшими Зархан (позже Захран) и Лажвард (позже Сафир). В общем, обеим странам было не до того, а когда стало до того, беженцы уже разнесли слухи по соседним странам, поэтому в поздней Хуандигоу и в ранней Син у Арунов была слава варваров, с которыми дел лучше не иметь.
[7] То есть около 9-10 метров.
Глава 6. Воющее ущелье
Большую часть дня всё было спокойно, хотя мы продолжали двигаться так же, как и накануне, готовые в любой момент дать сигнал об опасности. Животных связывать друг с другом не стали, о чем позже пожалели.
Где-то на стыке часов Лошади и Козы мы с Сяодином заметили в мареве впереди бежевые зубья гор и поначалу обрадовались, а потом подозвали проводника. К счастью, тот подтвердил, что то не очередной мираж, а действительно пики Наньфан Яодай.
«Прохода там два, — добавил он, — один узкий и уводит довольно высоко в горы, но находится ближе и ведет почти к самым Западным Вратам Индрайи. Второй же куда шире и тянется меж гор Южного Пояса и плоскогорья Мэнжэ[1], а ведет к Каменистой пустыне, что примыкает к царству Зархана и Низара. До сих пор я не получил ответа о том, который из проходов выбран».
Мы с Сяодином переглянулись, и я послал его переговорить со старшими. Вскоре он возвратился и объявил, что командир Лай приказал сделать небольшой привал, на полчаса, не более того. Когда это было исполнено, сам юнь, проводник, посол и наш начальник сели вкруг и стали обсуждать дальнейший путь. Потихоньку к ним подобрались и мы с Сяодином. Неведомо нам было, с чего они начали, но закончили тем, что идти нужно ближайшим путем, через Воющее ущелье. Так и порешав, наши старшие почтенные мужи встали и стали расходиться, но остановились, когда их окликнул проводник и, тыча пальцем в сторону горизонта, сказал, что, верно, надвигается буря.
— Ты и в минувший раз так говорил, — недовольно ответил ему мастер Ванцзу. — С чего ты взял, что это буря, а не Пустынные Черви вновь ползут по нашим следам?
— Я вижу и примечаю все признаки, достопочтенный сянь — нарастающую тишину, тревогу верблюдов, сгущение воздуха и движения облаков у горизонта.
— В прошлый раз ужель не так же было?
— Всё было так, кроме воздуха и облаков, сянь. Тогда я думал, что буря ближе, ведь шевелился песок. Но сейчас само небо приходит в движение, забирая все силы с окрестностей. Не лучше ли связать верблюдов теперь, покуда ещё можно сделать это без спешки?
Мастер Ванцзу ответил ему очередным недовольным взглядом, но тут же вопросительно поглядел на остальных. Господин Гувэй развёл руками и сказал, что никогда прежде не был в подобных местах и в подобных делах не сведущ. Посему решение осталось за командиром Лай, а тот приказал следить за происходящим вокруг, и, коль станет ясно окончательно, что надвигается песчаная буря, приготовиться и связать всю караванную цепочку воедино, а, покуда наверняка ничего неизвестно, оставить всё, как есть. Проводник беспомощно поглядел вначале на помощников посла и юня, затем на нас с Сяодином. Но мы могли лишь ответить ему сочувственным взглядом — увы, прежнее доверие тех, кто принимает решения, он утратил, и мы помочь ему были бессильны. Печально вздохнув, он понял это и отправился исполнять приказание.
Вскоре мы продолжили путь, но на исходе часа Обезьяны стало понятно, что проводник оказался прав, и мы вынужденно задержались, дабы связать верблюдов, с тревогой поглядывая туда, откуда, закрывая собой уж не только линию горизонта, но и край неба, двигался песчаный вихрь. Не минуло, верно, и получаса, как он накрыл и наш караван.
Всё вокруг окрасилось в грязно-жёлтый цвет, делая землю почти неотличимой от неба, ибо даже солнце обратилось в тусклую точку, едва источающую свет. Ветер дул в спину, будто подгоняя и принуждая идти скорее вперед, к спасительным горам, но даже и так песок, кружащий вокруг с бешеной скоростью, то и дело попадал в лицо, прикрытое тканью. Мы, вынужденные спешиться, шли, согнувшись будто молодые деревья в ураган, и держались за своих верблюдов, дабы не разбрестись и не потеряться.
Однако ж боги смилостивились над нами, и оказалось, что горы ближе, чем многим думалось прежде. Всего с десяток ли отделял нас от них, а то и меньше того. И, хотя то было тяжко для нас, из последних сил мы рвались к спасительным пикам, и терпение наше было вознаграждено. Но прежде случилось то, чего я не ожидал…
Мы с Сяодином, двумя разведчиками и проводником так и шли в самом начале каравана. Время от времени я поднимал голову и глядел вперед, дабы понять, сколько ещё осталось идти. И вот, в очередной раз так сделав, я увидел, что горная твердь уже на расстоянии броска копья от нас, но вместо того, чтоб порадоваться и ускорить свой шаг, я замер будто вкопанный — средь песчаного вихря проглядывались какие-то тёмные тени. Приглядевшись, я ощутил, как сердце заколотилось в груди испуганной птицей, отдавая биение крыльев в виски, ибо тени сделали шаг вперед, будто преграждая нам путь, и тогда я понял, что это огромное войско, будто по команде направившее на нас своё оружие.
Сяодин приблизился ко мне и тоже резко остановился. Будучи не в силах что-либо сказать, я лишь указал ему рукой вперед и заметил, как округлились на мгновение его глаза. В тот же миг раздался ужасный вой со всех сторон, и испуганно остановились оба разведчика. Необъяснимый страх сковал нас, хотя тени загадочных воинов не двигались с места. Казалось, мир задрожал перед глазами, и лишь голос проводника привёл нас в чувство, когда он крикнул: «Это
