его ребята собирались вести разведку на собственной территории. Вот почему они не могли привязаться к местности.
Вечером Баталин доложил начальнику отдела результаты своей поездки в дивизион радиоразведки. Выслушав подчиненного, Селезнев только пожал плечами.
– Что тут скажешь? Тянет твоего Епихина на свою территорию со страшной силой.
– Вот уж и вправду мистика какая-то.
– Ладно, пусть лучше будет так, чем как у Бочкова. Две группы ушли и, как в воду канули, не слуху ни духу.
– И что ни одной радиограммы?
– Ни единого писку.
Полковник подошел к карте и долго рассматривал красные флажки на ее зеленой поверхности. Потом обернулся к Баталину.
– Придвигайся поближе, будем думать, как вытаскивать твоего Епихина. Ему теперь тяжелее будет, чем в тылу врага: без документов, в немецкой форме, с радиостанцией. Нарвутся на скорого на расправу, и руки не успеют поднять.
Баталин вдруг вспомнил слова, которые сказал Епихин в прошлый раз, о том, что лучше своим не попадаться. Да уж, как в воду глядел. Только тогда он все-таки был в гражданке, с советскими документами, пусть и с липовой легендой, но вполне правдоподобной. А теперь…
– Действовать будем так. На очередном сеансе связи сообщишь командиру приказ выходить к дороге Сергиевск – Романово, а потом передвигаться вдоль железки. Берешь машину, загружаешь три комплекта обмундирования, документы и выезжаешь на станцию Поветки.
Полковник показал на карте названные пункты.
– Предупреди ребят, чтобы были максимально осторожны.
…Разведгруппа вышла в нужный квадрат без осложнений. Баталин разыскал их и доставил в Москву. Однако засиживаться в столице было недосуг. Командование требовало разведывательную информацию. И требования эти возрастали с каждым днем.
Через неделю разведгруппа лейтенанта Бориса Епихина была десантирована в тыл врага. Вскоре радист группы отстучал радиограмму: «Прибыли благополучно. Приступаем к выполнению боевого задания».
Глава 3
Начальник Главного разведывательного управления генерал-майор Алексей Панфилов шел по коридору. Он был настолько погружен в свои мысли, что не заметил полковника Павла Селезнева.
– Здравия желаю, товарищ генерал, – поприветствовал начальника Селезнев.
Панфилов рассеянно оглянулся, секунду-другую смотрел на полковника каким-то отсутствующим взглядом, потом понял, кто перед ним.
– Павел Николаевич! Ты мне как раз и нужен. Пойдем.
Он двинулся по коридору в противоположную сторону от своего кабинета. Селезнев, не совсем понимая, куда они идут, пошел за начальником. Через несколько шагов генерал словно пришел в себя. С досадой махнул рукой.
– Что-то я задумался.
С этими словами генерал повернул обратно. Войдя в кабинет, Панфилов молча указал полковнику на стул.
– Не знаю, с чего начать, Селезнев… Впрочем, читай сам.
Он протянул сложенный вчетверо лист бумаги. Полковник развернул лист. В глаза бросился яркий, не совсем обычный шрифт. Это печатали явно не машинистки Разведуправления, да и не Генштаба. Свои машинки Селезнев изучил хорошо и ошибиться не мог.
Полковник пробежал глазами текст. Посмотрел на Панфилова. Тот сидел с каменным лицом. Селезнев прочел напечатанное еще раз почти по слогам. Нет, он не ошибся. Этот приказ, он не в силах выполнить. Да и кто-либо другой вряд ли способен выполнить. Хотя отчетливо понимал, чем это может ему грозить.
Генерал видел, как побледнел начальник его ведущего отдела. Это он, Панфилов, был назначен в Разведуправление из войск всего за год до войны. Но Селезнев-то старый, матерый оперативник. Пришел в разведку еще при Яне Берзине, много лет работал за границей, воевал в Испании, прошел, что называется, огни и воды, но, судя по всему, и он такого представить себе не мог. Это же безумство, бред какой-то. Такого попросту быть не может. В общем, все восстало в нем.
– А чей приказ? Начальника Генштаба? – спросил он, хватаясь за соломинку.
В другой бы раз начальник военной разведки на такой вопрос проехался бы по своему подчиненному на танке. Идет война, и даже если приказ отдает ефрейтор на поле боя, его надо выполнять. Впрочем, генерал понимал: в другой раз Селезнев и не задал бы подобный вопрос. Но теперь был особый случай. И потому Панфилов, не проявляя никаких эмоций, ответил каким-то тихим загробным голосом. Одним словом.
– Хозяина.
Это означало только одно – либо грудь в крестах, либо голова в кустах.
– Если мы не выполним приказ, нас поставят к холодной стенке в подвале Лубянки, – сказал Панфилов. – Как поставили пятерых моих предшественников.
– Кстати, вы были в подвалах Лубянки?
– Ну и шутки у тебя, Селезнев. К счастью, Бог миловал.
– А мне пришлось. Летом сорокового генерал Проскуров послал меня к энкавэдэшникам. Взяли они нашего сотрудника и обвинили в шпионаже. Я его хорошо знал, когда-то вместе учились в академии, потом работали в одном отделе. Вот и поручил Иван Иосифович задать ему несколько вопросов. Уж не знаю, как он договорился с их начальством, но посещением моим они были очень недовольны. Сержант на входе долго и подозрительно осматривал меня, а руку при этом держал на кобуре, которая была расстегнута. Создавалось впечатление, что я враг и сейчас нападу на него. В общем, проводили меня под конвоем до камеры. Притащили полуживого офицера. Не уверен, что он узнал меня. Рядом сидел следователь, который подсказывал, что надо говорить.
– Чем же все закончилось?
– Мне с лихвой хватило этих полчаса в камере. Вышел, глянул на солнышко и понял, вот оно счастье.
– А сокурсник?
– Судьба его мне неизвестна.
– Тогда ты лучше моего знаешь, что такое подвалы Лубянки. Потому вопрос для нас жизненно важный, дорогой Павел Николаевич. Какие соображения по выполнению приказа.
– В Европе сами знаете… Резидентуры находятся в крайне сложном положении. На выполнение такой задачи нет ни сил, ни средств. Значит, надо готовить спецоперацию на оккупированной советской территории. Тут у нас подпольщики, партизанские отряды. Есть на кого опереться.
– И кого мы будем искать с помощью партизан? Ветра в поле? – спросил генерал.
Вопрос был вполне резонный. Где и как искать этот вожделенный объект.
– Недавно пришли оперативные данные: немцы возводят ставку Гитлера где-то в районе Винницы. Большая стройка ведется и под Смоленском. Но данных о том, что это за объект, пока нет. Мы, конечно, напряжем партизан в этом районе, но ты сам понимаешь, на такие объекты просто так не попадешь, чапаевской атакой ничего не добьешься. Разве, что людей положишь, да и немцев заставишь усилить охрану. Тут надо разведгруппу собрать. Как бы это поточнее сказать? Необычную группу. Этот злосчастный приказ дает нам самые широкие полномочия. Подбирать специалистов со всей страны, со всех фронтов, из любой организации, института, предприятия. В общем, спецов экстра-класса. Но и задача у них будет, сам понимаешь… Государственной важности. А начинать надо с командира…
Генерал
