Книга Стая Тамерлана - Александр Михайлович Бурых

к выходу, а собаку оттеснили струями из брандспойта. Хорошо, что комбинезон был сделан на совесть — кинолог отделался царапинами, синяками и испугом. Пса даже не удалось освободить от надетого при транспортировке из Грузии строгого ошейника. Якубов не отдал приказания застрелить его только в расчете на хорошее потомство. Уж больно крупный и злобный был экземпляр.

Тамерлан подошел к барьеру, мешающему приблизиться к сетке, и оглянулся с недвусмысленным видом. Возник короткий спор, в котором председатель безуспешно пытался доказать удивительную способность хромца находить общий язык с любыми собаками. Якубов лишь рукой махнул досадливо, не обратив внимания на то, что кавказец, пока они полемизировали, не хрипел, а лишь неуверенно порыкивал на стоящего перед ним уродца. Больше Тамерлан не проявил желания близко пообщаться с четвероногими. Он быстро осмотрел других, чуть подольше задержавшись перед коротконогим горбоносым бультерьером. Отвернулся от него и коротко сообщил хозяину, что их собаки не потерпят ни одного поражения. Остальные без привычки не разобрали его невнятных слов. Председатель, вспотев от проявляемой дерзости, протер лоб платком и заявил Якубову, что предпочел бы не отказываться от схваток.

* * *

Всего боев намечалось семь за два дня. Три в первый день и четыре во второй. Ставки делались крупные — свадьба не располагает к мелочности. На первые три боя Салим Раджабович велел поста-вить молодых и не очень искушенных собак, — пусть наберутся опыта в соперничестве с несильным противником. Но перед самым началом перерешил — открытие ристалища проведет его лучший пес — Актай. Ведь известно: хорошее начало — половина успеха.

Бракосочетание — событие радостное само по себе, а тут еще такой аттракцион, публика, состоящая из одних мужчин, находилась в приподнятом настроении, многие были навеселе. Первым вывели упитанного якубовского пса. На него был надет металлический намордник, отчего голова казалась массивнее, чем на самом деле. Высокий стройный кинолог с достоинством нес левую руку, вокруг запястья которой был обмотан широкий туго натянутый брезентовый поводок. С другой стороны в огороженную узорной металлической решеткой площадку вошел невзрачный Тамерлан. В сравнении с дипломированным красавцем он походил на человеческую пародию. Около его правой ноги, придерживаемая накинутым на шею потертым ремнем, шла худая собака. На вид она казалась раза в полтора легче оппонента. Если первую пару встретил приветственный рев, то вторая вызвала насмешки и свист. Все как один собравшиеся, разумеется, считали себя прекрасными экспертами-собаковедами.

Увидев противника, хозяин поля грозно зарычал и стал рваться вперед, поднимаясь на дыбы. Тело его задрожало от возбуждения. Дюжему кинологу пришлось откинуться назад, всем своим весом сопротивляясь яростному порыву питомца. Гость, прижимаясь к ноге Тамерлана, лишь скалил в ответ зубы. Складывалось впечатление, что он трусит. Хор экспертов дружно заулюлюкал, предвещая легкую победу якубовскому Аполлону собачьего царства. Глубокое почтение к сановному владельцу и восхищение его зубастой собственностью смешались в экзальтированном скандировании.

— Ак-тай! Ак-тай! Ак-тай! — вопили болельщики.

Если бы первенство можно было присваивать за внешний вид и бравое поведение, как на выставках, все стало бы ясно незамедлительно. Но вот собак освободили. Грозный Актай ринулся вперед. Миг — и животные сплелись в один восьминогий и двуглавый клубок. Он покатился по утоптанной площадке, сдавленно хрипя и оставляя на земле клоки шерсти, кровавые пятна и следы от когтей. Разобрать, кто одерживает верх, было невозможно. Крикливый энтузиазм зрителей временно стих. Яростный комок распался, чтобы тут же слиться вновь. Так повторялось несколько раз. Собаки вели себя как переменные магниты. То они на мгновение приобретали заряд одной полярности, и тогда их разбрасывало в разные стороны, то опять становились разнозаряженными, и неумолимая сила притяжения спрессовывала их в одно целое. Болельщики, ожидавшие быстрого успеха фаворита, возобновили неистовую поддержку.

— Давай, Актай!

— Рви, Актай!

— Убей его! — орали они.

Несколько минут драка шла без очевидного перевеса какой-либо стороны. Рычание и бешеный хрип то заглушали людские голоса, то тонули в них. В очередной раз клубок раскатился на две отдельные собаки. Оба пса тяжело дышали, пасти у них были окровавлены, шерсть всклокочена. На плече Актая зиял глубокий разрыв, левая передняя лапа была прокушена над локтевым суставом. У его соперника кровоточил располосованный бок. Собаки, высоко держа головы и скалясь, застыли полубоком друг к другу. Дуэль продолжали лишь налитые кровью глаза, стремящиеся предвосхитить малейшие движения противника. Превосходство Актая в росте и массе стало еще более заметно. Сомнений в том, что эти качества решат исход поединка, ни у кого не было. Торсида взорвалась бурными призывами:

— Ак-тай! Вперед, Актай!

— Возьми его!

— Фас! Фас!

— Задави его, Актай!

— Порви ему глотку!

Председатель колхоза перекусал все губы, проклиная себя за самонадеянность. Надо же быть таким дураком и поверить идиоту. Что понимает в собаках простой мальчишка из кишлака? К тому же, умственно неполноценный! Нет, этот бой станет первым и последним. Хватит позориться, надо уезжать. Несмотря на все еще воинственный вид, свой пес казался жалким и истощенным. Он скрипнул зубами и вполголоса произнес:

— Не докармливает моих собак, сволочь! Ворует, уф!

«Ну, получит у меня этот маленький сопляк, — дал зарок председатель. — Запорю. До смерти запорю подлого змееныша!» Подавленный ажиотажной поддержкой соперника, он как-то позабыл, что недавно буквально сочился гордостью в хвастливых разговорах о своей непобедимой своре и ее тренере.

Изо всех собравшихся здесь людей только проклинаемый баем хромой собачник не испытывал никаких эмоций. Тамерлан молча стоял у решетки и не отрывал широко распахнутых глаз от площадки.

Передохнув, бойцы сшиблись опять. Возобновившийся хриплый рык был достойным ответом на людские вопли. Одно тело, две головы и восемь лап катались по земле, расходуя энергию со щедростью вулканического извержения. И вдруг картина боя застыла как в стоп-кадре. Худой заезжий пес, широ-ко расставив лапы, сжимал челюсти на шее лежащего под ним Актая.

— Вставай, вставай, Актай!

— Поднимись!

— Ну, Актай! Давай!

— Вперед, родной!

Словно в ответ на искреннюю поддержку, Актай мощно рванулся. Ему почти удалось встать, но соперник, не разжимая зубов, ударил его плечом и опять поверг на землю. Несколько раз Актай, то царапая лапами глину, то рассекая ими воздух, пытался освободиться от душащей его хватки. Безуспешно. Попытки становились все слабее. Было видно, что силы его быстро тают.

Тамерлан почувствовал на плече чью-то руку. Он скосил глаза и увидел глупую счастливую ухмылку на потном лице хозяина.

Молодым и неискушенным якубовским собакам опыта набраться не удалось, как, впрочем, и другим, более компетентным, представителям его псарни. Им нечего было противопоставить гостям. Привезенные