задав не единого вопроса купил всё.
Себе я оставил, только нижние бельё.
Как-то утомило меня ходить без трусов. Там же выбрал себе неброское, но добротное платье, хотел купить и обувь, но во время вспомнил, что бродяжкам вроде меня, такая роскошь не полагается.
Тут же на рынке накупил продуктов и пока приключения не настигли меня покинул его, а после и город.
Вот отсюда читай.
Весело шагая по дороге, тихо мычал себе под нос песенку "Куда идём мы с пятачком" одновременно пережевывая кусок вяленой свинины, что по жёсткости и вкусу больше походила на подошву солдатского сапога. Легко преодолел довольно крутой подъём на холм и остановившись на вершине огляделся. В нескольких километрах дальше по дороге брела серая масса людей, растянувшись бесформенной колонной на добрых полкилометра.
Все как один были в серых пропыленных плащах и босиком.
Сколько я не вглядывался, но оружия ни у кого не заметил, если не считать за оружие длинных посохов у каждого второго. Движимый любопытством потрусил вдогонку за странной процессией, подойдя немного ближе заметил, что почти все участники похода неизвестно куда, имеют длинные бороды, а усталые лица показывали, что идут они издалека.
Тощие котомки за плечами толсто намекали, что взять с них кроме жилистого мяса нечего.
"Интересно что это за бомжпарад".
Догнав это странное шествие пристроился в хвост колонны, я ожидал, что меня прогонят, но мои соседи, молча покосились на мою наглую физиономию
и продолжили мерно шагать, больше не обращая на меня внимания.
Даже когда я бесцеремонно протолкался вглубь колонны никто не прикрикнул на меня и не отвесил тумака, что для меня было вдвойне удивительно.
"А ведь это отличная мысль, спрятаться среди этих ушибленных".
Только сейчас я сообразил, что за побег из "кадетки" и кражу денег из сейфа Палия, меня будут искать.
"Ну нахрена я вообще полез в кабинет"?!
Но сколько я не копался в себе ни одной убедительной причины зачем я это сделал, так и не нашёл.
Тяжело вздохнув уцепился за полу плаща коренастого мужчины с выражением лица счастливого идиота, что-то бормочущего себе под нос.
"Теперь меня ещё и стража будет искать.
Ну и дура же ты Элька"!
Сорвав злость за собственную глупость на не в чем не повинной Эльке, успокоился.
Солнце было в самом зените когда всё бомжшествие свернуло с дороги куда-то в сторону. В сотне метров от тракта нашёлся ручей, возле которого эти странные люди и расположились на отдых.
Собравшись небольшими группами странники расселись кругом, прямо на земле и стали доставать из мешков скромную снедь. В основном это были лепёшки, немного зелени иногда овощи.
Набравшись наглости подошёл к одной из таких групп и скромно встал за их спинами.
— Иди к нам дитя.
Тихим надтреснутым голосом позвал меня худой старик с длинной седой бородой.
Протиснувшись в круг, присел на корточки, рядом со стариком. Улыбнувшись мне одними глазами дед разломил свою лепёшку пополам и вместе с кустиком какой-то зелени передал мне.
— Фпафибо!
Черствость лепёшки не помешала мне одним движением запихнуть в рот огромный кусок.
Сухая узловатая ладонь мягко опустилась мне на голову.
— Не торопись радость мира. Милостью Единого ты не останешься голодной.
"Что?! Последователи Единого! Почему он назвал меня радость мира"?
Прожевав черствую лепёшку, всё же не устоял под натиском любопытства.
— Дедушка, а почему ты меня назвал радостью мира?
Бесцветные губы дрогнули в намёке на улыбку.
— Дети радость нашего мира.
Удивлённый странным мировоззрением странника, покачал головой.
"Каких только чудиков не встретишь на пыльных дорогах Империи".
Из дальнейших разговоров, что странники вели между собой, стало ясно.
Что передо мной паломники идущие в какой-то Храм-на-горе, в котором по легенде Единый впервые явил свой лик.
Как оказалось, церковь Единого, далеко не монолитна и имеет множество течений и вообще находится на грани раскола на несколько противоборствующих фракций, особенно это стало заметно, после того как новый император издал несколько законов сильно ограничивающих деятельность Церкви Единого.
Что любопытно эти люди пренадлежали к ортодоксальному течению, так называемых "непротивленцев-аскетов". В их понимании учения Единого, человек не должен накапливать богатств, так как бог даст ровно столько сколько потребно.
Сопротивляться насилию, тоже было не нужно, потому как Единый защитит своего последователя, если конечно тот будет достоин этого. Последнее я додумал сам, так как был уверен, что с таким подходом к своей безопасности, немногие завершают паломничество.
Большую часть лекции длиннобородого гуру я прослушал, так как задремал привалившись к его теплому боку.
Проснулся как раз на заповеди, помощи ближнему своему. Оказывается их жадный бог, а бедность паломников это подтверждала, заставлял этих бедолаг ещё и делиться своим скромным имуществом с любым нуждающимся.
Не выдержав, я всё же спросил. — На хрена вы всё это делаете и кому на хрен это надо?!
Старик опять улыбнулся мне своими добрыми выцветшими глазами и ответил.
— Равновесие. В мире слишком много зла. А мы своими мыслями, поступками и жизнями уравновешиваем этот мир. Тем самым сохраняя его от сползания в хаос.
Раздражённый идиотской философией собеседника, ответил резче чем хотел.
— Старик! Неужели ты всерьёз думаешь, что жалкая кучка идиотов как-то может повлиять на баланс в мире?! Не слишком ли самонадеянно?
— Я не думаю, я знаю.
С убеждением фанатика ответил гуру.
Отошёл я от старика со смешанными чувствами, с одной стороны он бесил меня своей твердолобостью, а с другой был одним из самых добрых людей, что я, только встречал.
Мне понадобились одни сутки совместных путешествий, чтобы убедиться, что все идущие в паломничество по сути фанатики и смертники. Сама идея паломничества заключалась, в преодолении многочисленных трудностей добровольно умирая от разнообразных лишений, вроде голода, болезней и разбойников, тем самым сохраняя пресловутое равновесие.
"Чëртовы психи"!
***
За трое суток пути мы едва ли прошли пятьдесят километров, так как большинство паломников были уже людьми не молодыми и прытью не отличались.
На каждой стоянке, ко мне подходили разные люди и делились своей пищей, так что я единственный из нескольких сотен странников ел от пуза. По началу, я даже чувствовал себя как-то неловко, но быстро преодолел это несвойственное мне чувство.
На четвёртый день пути тракт нырнул в лес, к счастью самый обычный. Так как до обеда было ещё далеко, растянувшаяся толпа паломников извиваясь словно змея медленно втянулась в лес. Идти вместе с медлительными путешественниками было скучно, поэтому оставив их на дороге, белкой шнырял по лесу, убедившись, что вокруг нет никого, кто бы мог меня выдать, перестал сдерживаться
