рука остановилась, но лишь для того, чтобы взвести курок. – Ублюдки, тупые ублюдки, которые нихрена так и не поняли!
Грохот выстрела разорвал все, от возобновившейся тишины, до моего существования. Рядом со мной упало хрупкое тело.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ: ПОСЛЕДНЯЯ ГЛАВА
Мой мир делился на две половины – до выстрела и после него. Все, что было до него, теперь казалось неважным и смазанным, фальшивым и ненастоящим. Значение имела лишь пуля, почти вплотную выпущенная в грудь Елены. Значение имели ее широко распахнутые глаза и немой вскрик на губах, с которых потекла кровь. Красное падало на ее белую кожу, отвратительно пачкая и портя красоту. Она в последний раз слабо сжала руку, будто пыталась удержать угасающее сердцебиение, а после, чуть покачнувшись, упала вниз лицом. Легко упала, будто человек от усталости свалился, но в слишком неудобную позу. Так легко упала…
Внутри меня все оборвалось. Падало тело девушки, а с ней летела в бездну и моя собственная жизнь.
Пожалуй, свои последние действия я не осознавал – наверное, наркотики снова ударили в кровь. Я не помнил, как вскочил, крикнув ее имя, как бросился с голыми руками на вооруженную тварь, которая убила Елену. Замахнулся рукой раз, другой, смазано попал в скулу, но от остальных ударов негр отмахивался, легко уворачиваясь. Крепкая рука схватила меня за горло, больно сдавливая и лишая дыхания. Последнее, что я помнил – ствол пистолета, упертый в мою щеку.
– Уверен, если разбить тебе голову, там не будет мозгов, – столь ненавистный сильный акцент. – Потому что ты уже доказываешь это.
А потом выстрел, вспышка, мелькнувшая перед глазами – и вечная темнота.
***
Последний, пожалуй, в этом году дождь, давал завершающий бой холодам. Капли глухо стучали по памятникам небольшого кладбища, которое было в основном заброшено людьми – могилы заросли и были неухоженными, оградки покосились, а венки истрепались.
Выделялся здесь, пожалуй, только небольшой уголок, не огражденный оградками, не имеющий памятников и множества цветов. Две небольшие могилки, которые лишь холмиками показывали наличие здесь усопших. У могил стояла темная фигура.
Парень, скрытый от мира под плащом и капюшоном, опустил голову вниз, смотря на холмики земли. Небольшая мраморная надпись гласила.
МАФИЯ БЕССМЕРТНА.
Стиснув кулаки, парень поднял глаза на мрачное небо. Одиноко, одиноко. Теперь уже, скорее всего, навсегда одиноко, ведь алкоголь и женщины не заполнят до краев оставленную в груди дыру.
Порывшись в карманах, он вытащил маленький дешевый брелок с гитарой и кинул его между могилами. Тяжело вздохнул, поджимая губы, чтобы не позволить эмоциям ударить его в слезы.
Жизнь продолжается. Чья-то да, а чья-то нет.
Человек задумчиво открыл тетрадку, на которой описал все случившееся с ними. Последняя точка стояла после событий, произошедших на крыше.
Но он знал, что конец этой истории совсем не там. Рассказ длиною в жизнь можно было бы считать недописанным, если бы он не упомянул о произошедшем после. Стоило идти – писать еще было много.
– Прощай, Елена, – шепнул он, разворачиваясь и навсегда покидая это место.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ: НЕНАВИСТЬ К МАФИИ, КРУПНОЕ ДЕЛО И НЕОЖИДАННЫЕ ФОРС-МАЖОРЫ
Чернокожий парень привык опираться на свою пушку. Где бы он ни был, какая бы задница вокруг не разворачивалась, он без страха лез в самый ее центр, сжимая пистолет в руках. Сила не у того, кто играет мышцами и изучает несколько боевых искусств, а у кого, кто умеет всадить три десятки в чужую голову, не дернув уголком губ.
Дидро еще с детства рос в криминальном районе. Улицы были его домом, драки за территорию были привычным проведением дня. И лишь взрослея Дидро осознавал, что делить подъезды и подвалы правда по-детски – все делилось на совсем другом уровне. Там, где взрослые выходили на улицы с пушками, и порой возвращались, не потратив даже одного патрона, но порой не возвращались вовсе. Там делили магазины, предприятия, да и целые жилые районы. Стоило только раз приподнять завесу преступного мира, и он оказался гораздо больше, гораздо опаснее, чем казался в романтических фильмах про бандитов.
Его отец сколотил небольшую группировку, которая совершала налеты на мелкие магазины, туристические автобусы, один раз на инкассаторскую машину. Эта группировка и должна была стать будущим Дидро, но в свое время она слишком не понравилась Альфе – крупнейшей мафиозной банде города. Отец Дидро попытался залечь на дно, но мафия, отыскав его, оцепила целый район, после чего просто взяла гангстера в клещи. Вся группировка была вырезана.
Дидро еще несколько лет ненавидел мафию, мечтая добраться до всех, кто расправился с его отцом, пока не понял, что это невозможно.
Мафия бессмертна.
– Ты можешь нас ненавидеть еще сотню лет. А можешь включить голову.
Дидро, шумно выдыхая, до побеления костяшек сжимал в руках биту. Он бы давно уже не задумываясь ударил, но человек напротив держал пушку, которая была нацелена в грудь парня.
– Ты родился ублюдком. Ты псина, которая умеет кусаться и разгрызать чужие кости. Больше ты не умеешь ничего, но сейчас ты не матерый волк, а щенок. Наш Отец бросил тебе подачку, позволяя присоединиться к нам, не советую отказываться – собакам присуще съедать чужое. Будешь верен нашей Семье, и вместе мы разгрызем других, псина.
Чернокожий парень желал сдохнуть этому пафосному ублюдку, но молча глотал его слова.
Говорят, все собаки попадают в рай, но Дидро туда путь был заказан. Он без жалости убивал, вырывал деньги из чужих рук, строил интриги по приказу мафии. Быть гангстером оказалось проще, чем он думал – горожане не сопротивлялись грубой силе, а с другими крупными группировками Альфа не пересекалась на поле боя.
– Самое страшное, Дидро, это войны мафии в твоем городе, – старый Барад поджал губы, кивая своим мыслям. Затянулся плотной самокруткой и хрипло закашлялся. – Это самая настоящая война, где ты находишься в эпицентре ее, неважно, гангстер ты или простой горожанин, сотрудник полиции или торговец наркотиками. Если мы и дальше хотим держать город под контролем, нам нужно держаться вместе. Одна неразбериха в напряженных отношениях порвет натянутую нить, после чего, когда мы все перестреляем друг друга к чертям, нас сожрут полицаи. Береги эти отношения, Дидро.
И как раз после этих слов у парня, давно затаившего ненависть к преступному миру, возникла безумная идея войны.
***
Негру суждено было еще долго бегать по выполнению всяких мелочей, но тут крупное дело неожиданно спустилось ему прямо в руки. Информатор протянул серый и невзрачный конверт, на котором
