попадания данной броши в карман Журавлева? Давайте раскроем полную схему данного розыгрыша, здесь и сейчас. Иначе возникнет много вопросов.
— Хм, это хорошее предложение, — промычал детектив.
— Каких вопросов, любезный? — понимая, что его явно закапывают, проорал Журавлев. — Уж не думаете ли вы, будто я хладнокровно ограбил госпожу Стецкую, положил ее вещь в свой пиджак и продолжил спокойно кушать со всеми вместе?
— Я ничего не думаю, господин. Я только просто сказал, — ядовито огрызнулся Иванов.
— И как вы собираетесь производить розыск? Уверен, в эту минуту мы мало что сможем выяснить, — тут же воскликнул отец.
— «Просто» он сказал, все понятно! За такую простоту в мою молодость, рожи неплохо так били! — с досадой выпалил Журавлев, не зная куда деваться.
Это больше разожгло Иванова. Настолько, что тот вышел из-за стола и стал рядом с усатым дядькой, принявшись говорить с гадкой улыбкой.
— Постойте! Слушайте все. Я не хотел кого-то обидеть, ни сколько. Просто, если у Журавлева нашелся этот бриллиант, то это не слишком то здорово. Ведь некоторые неискушенные наблюдатели могут решить, что… — произнес он, специально не закончив слова.
Что ж, я не стал сохранять интригу и дополнил предложение от себя.
— Вы украли брошь этой дамочки и подсунули в карман господину Журавлеву, — сказал я спокойным тоном, шокировав всех присутствующих.
Сначала была просто немая сцена. Казалось, дворяне просто потеряли дар речи. Затем раздался рык моего отца. Уверен, если б не публичное мероприятие, он бы меня придушил.
— Александр! Как ты смеешь? Молчи! Это дела взрослых, а не твои! — прокричал он, чуть не провалившись сквозь землю.
— Да, уважаемый школьник. Ваша теория крайне несостоятельна, а к тому же еще оскорбительна для меня, — прошипел Иванов, с презрением разглядывая меня.
— Что себе позволяет этот мальчишка?
— Боже, какая дикая невоспитанность, — тут же зашипели вокруг.
— Стойте! — прокричал Сыщик, пытаясь успокоить народ. — Если вы хотите провести полноценное следствие, то надо рассматривать все возможные версии. Даже те, которые кому-то не нравятся.
— Точно! А то он меня уже обвинил. Чертов хлыщ, — поддержал меня Журавлев.
А Иванов малость сократил дистанцию, померял меня взглядом и слегка усмехнулся, как бы говоря, что тягаться тут не с кем.
— Что ж, юный граф Драгунов. Если ты выдвинул версию, я тоже выдвину свою, хорошо? — спросил он, немного прищурившись.
Мне осталось только кивнуть. Тогда Иванов принялся говорить, обличительно тыкая в меня указательным пальцем.
— Ты, уважаемый Драгунов, незадолго до инцидента вышел из зала, это видели многие. Потом вернулся и стоял в стороне, имея весьма странный вид. Это наводит на мысли, не так ли? — проговорил противник, решив, что меня закопал.
Мой отец гневно крикнул, что я не вор, и что Иванов ответит за клевету. Но не стоит сотрясать воздух, переходя на личные оскорбления. Я и сам могу ответить придурку, ведь нужные аргументы уже подготовлены.
Глава 8
Детектив похвалил Иванова, сказав, что это вполне рабочая версия. Затем, усач обратился ко мне и как бы с намеком сказал:
— Надеюсь, парню есть что сказать в этом деле? Или он просто так решил поболтать?
— Просто так даже ящеры не размножаются, — ухмыльнулся в ответ.
Дальше я вышел в центр зала и обратился ко всем присутствующим. Так, чтоб меня максимально хорошо было слышно.
— Уважаемые господа дворяне! — громко провозгласил я. — Всем известно, что наш род долгое время находился в конфликте с родом господина Иванова.
— И что? У нас с твоим отцом давно мир! — усмехаясь воскликнул лысый.
— Да, это факт. Но все не так просто, — продолжил говорить я. — Судя по некоторым данным, Ивановы не смирились со своим поражением. У них явно есть мотив поставить нам небольшую подножку.
— Возможно, но причем тут… — щурясь спросил усатый.
— Журавлевы? Все просто. Если опорочить честь Журавлевых, можно создать цепную реакцию. В итоге, все, кто с ними связаны, получат репутационный удар. А союз противников наших родов может напротив возвыситься.
Дальше я пояснил, что деловые контракты опороченных кланов легко перейдут к тем, кто якобы не при делах. А это уже финансовая выгода. Она, вместе с моральным мотивом, является неоспоримым толчком для совершения преступления.
— Господин Журавлев наивно полагал, что бывший враг нашего рода для него не опасен. Они же напрямую не конфликтовали. Так вот, он слегка просчитался. Пригласил на мероприятие того, кого приглашать не стоит. А дальше, все случилось так, как случилось, — закончил свою речь, видя, как у каждого из присутствующих до предела открылся рот от жуткого изумления.
— Аха-ха, во дает! — тут же заорал Иванов, не давая остальным все обдумать. — Ради шутки украл дорогую брошь, так еще и клевещет! Смотрите, господин полицейский. Вот кем надо заняться!
Иванов стал тыкать в меня пальцем, но это не дало результата.
— В коридоре есть камеры наблюдения, в предбаннике туалета тоже, насколько я видел. Любой желающий может ознакомиться с видео записью и понять, что меня не было тут в момент происшествия, — холодно отчеканил я, не выражая эмоций.
Послышались одобрительные голоса. Отец с братом задумались, переваривая мою информацию. Я понял, что большинство присутствующих тут за меня. А на Иванова стали злобно коситься, понимая, что он явно что-то темнит.
— Хватит! Пацан пудрит мозги! У него нет никаких доказательств. Вы сами все слышали, — завопил Иванов, пытаясь хоть как-то отбиться.
— Да, доказательств и фактов тут не хватает, — промычал следователь, почесывая усы.
— Угу, кроме таких мелких деталей, как… — начал я, глядя на чертова Иванова. — Крепкие объятия с госпожой Стецкой при встрече. Слишком крепкие, я бы сказал. Странный разговор с рыжеволосым официантом в слепой зоне камер. Слишком пристальное внимание рыжего официанта к господину Журавлеву. Плюс еще другие мелочи, которые позволили создать идеальное алиби и отвести подозрения.
Мои слова произвели эффект разоравшейся бомбы. Следователь и тот обалдел, не понимая, как я это узнал. Еще бы, у него нет карманной тени, способной видеть все вокруг, оставаясь при том незамеченной.
Конечно, я не могу подтвердить все, что сказал. Но пища для размышлений получена. Значит, можно построить цепочку фактов, выведя ублюдка на чистую воду.
— Бред! Это все полный бред! Я могу придумать сотню таких
