«Нет, дарлинг, ты не хочешь любви, ты хочешь денег. Настоящие чувства для тебя ничего не значат. Вот что такое настоящие чувства», – и начинает целовать офигевшую Катю из Литвы, а Катся тогда начинает целовать офигевшего Лёху.
– Жаль, что я этого не помню, – огорчается Лёха.
– В общем, он нас выставил. Я была так зла, что решила вернуться домой на его машине, ключи-то до сих пор у меня. А так как ты толком не мог объяснить, где живёшь, то мы поехали ко мне.
– И мы что, спали вместе? – удивляется Лёха.
– Ха-ха, Лёша, ты же несовершеннолетний!
– Я совершеннолетний!
33
От вчерашнего дождя не осталось и следа. На улице снова было жарко, все лужи высохли. Лёха с Катей зашли в парк Горького со стороны планетария. Лёха высокопарным слогом рассказывал историю про то, как нельзя совершать мелкое хулиганство во дворах у площади Победы, но на горбатом мостике у планетария – пожалуйста. Кстати, где тут туалет, говорит Лёха. Вот же мостик, советует Катя. Ну нет, я не могу писать при девушке, которая мне нравится. А я тебе нравлюсь?
Из кафе неподалёку раздавалась синтезированная гармошка:
наш Лёшка бабник
наш Лёшка бабник
но даже время мне не сможет помешать
а кто не бабник?
а кто не бабник?
упав с ночных небес скорей тебя обнять
Что там? Свадьба? День рождения? Судя по мундирам гостей, какой-то День милиции. Лёха идёт внутрь и видит, что даже музыканты одеты в милицейскую форму. На мгновение Лёхе кажется, что рулады из синтезатора извлекает Маевский. Синтезатор почти тот же, что во Дворце пионеров. И Маевский почти тот же. Лёха машет ему рукой. Маевский испуганно смотрит на Лёху и машет в ответ, мол, проваливай. Лёха идёт в туалет, а когда возвращается, оркестр уже не играет. Музыканты-милиционеры курят на улице. Лёха подводит Катю к Маевскому. Вот, знакомься, Сергей, это моя подруга. А ты чего тут, играешь? «Корг» прихватил? Играю, заикаясь, говорит Маевский, а про синтезатор ты особо не распространяйся, понимаешь? Ладно, кому он нужен, твой синтезатор. Маевский ещё что-то шутит по поводу Лёхиной причёски и уходит играть второе отделение для милиционеров.
Катя покупает Лёхе сахарную вату. Лёха просит взять джин-тоника. По набережной ходят мамы с колясками. У музея РСДРП какая-то экскурсия. Хотя нет, нету там никакой экскурсии. И мам с колясками тоже нет. Вокруг пустынно, и даже скамейки с видом на ремонт обелиска все свободны. Лёха с Катей выбирают одну из них и наслаждаются видом.
– Катя, – говорит Лёха, – я долго готовился к этому моменту. Я знаю, что от этого момента зависит вся моя жизнь, что-то важное должно сейчас произойти.
– Лёша, ты меня пугаешь.
– Не бойся. Мне надо сказать очень важные слова, но всё вылетело из головы. А я ведь готовился, правда, готовился.
– Всё, не говори ничего, давай помолчим.
– Не буду молчать. Я тебя люблю, Катя!
Катя нервно смеётся.
– Ну и что? Ха-ха, Крис меня тоже любит. Все меня любят. А мне что от этого?
– Как что, да я тебе всё!
– Успокойся, Лёша, я не для тебя. Ты ещё такой молодой, точно найдёшь себе хорошую, подходящую девушку, и тогда для неё уже всё что хочешь.
– Да я для тебя хочу. Не веришь? Ты мне не веришь. Так вот я тебе сейчас, – он смотрит по сторонам, – с неба звезду! Чтоб ты знала.
Лёха вскакивает со скамейки и бежит через проезжую часть к обелиску. Ищет хоть какую-то дыру в заборе, но там нет дыр. Тогда он снова бросается наперерез машинам и скрывается в подземном переходе. На беговых дорожках он чувствует себя увереннее. На старт! Внимание! Марш! К подвигу народа – готов!
Катя доедает вату, а Лёха уже добежал до венков из искусственного янтаря в зале с табличками, на которых выбиты наши имена. Где-то тут, Кузя показывал, есть выход. Здесь. На стройке никого, ни рабочих, ни реставраторов, ни сторожей, папа – и тот в РОВД. Лёха взбирается по лесам.
– Катя, смотри, – орёт он.
Он карабкается мимо барельефов, на которых высечены наши бравые предки, наши папы и мамы, переодетые в военную форму, под чёрным флагом БССР.
Здесь ветер сильнее, он развевает Лёхину модную призовую стрижку. Лёха залезает на самый верх, он уже у звезды, инкрустированной гигантскими бриллиантами из стекла. Он становится во весь рост на маленькой площадке у подножия звезды. Тут что-то написано. «Победа», – читает Лёха. Победааааа, кричит он во весь голос, мы победили. Слёзы выступают у него на глазах. Он смотрит на Минск с высоты и неожиданно для себя начинает петь:
Верхом на звездееееееее
Вцепившись в лучиииии
С луной на поводкеееее
В ночииии
34
– Митяй! – кривой мужичок тянет руку только что вошедшему Лёхе.
Лёха автоматически пожимает, а затем видит Шурика и папу, с радостью бросается к ним. Митяй обескуражен.
– И ты – сын? Яблочки от яблони.
35
Следователи вызвали в РОВД нашу маму, сказав, что Шурик во всём признался, теперь нужно привести всех подельников, нехорошо воровать музыкальные инструменты. Подельники: Вадим, Костя, Андрей, Женька и даже Дуба – по одному заходили в кабинет к следователям. Следователи были классические: хороший и плохой. Один угрожал, другой успокаивал, что всё не так страшно, признавайтесь скорее. Ну, стырили синтезатор, с кем не бывает? Ведь спёрли же, а? Подумаешь, пели после полуночи и мешали спать соседке в красном берете. Это же вы совершили мелкое хулиганство за гаражами «Подвига народов», а потом такое же хулиганство в парке Горького? Не отпирайтесь, у нас есть доказательства. Распивали спиртные напитки в общественных местах? Ездили на трамвае без билета? Курили тонкие сигареты? Катались зимой с горки? Они пачкали нам пальцы чернилами и отпускали в коридор, не получив внятных ответов.
Всё это торжество правосудия наблюдали Крис и его подруга Катя. Они ждали, что вернут машину, чтоб уехать в Брюссель, пожениться и создать сайт об обманщице Катсе.
А Катся тем временем парковалась неподалёку. Скоро она вернёт Крису ключи, раз приехала выручить Лёху. Она расскажет о Маевском и о том, что синтезатор, видимо, никто не крал.
Нас подержат чуть-чуть и отпустят. Останется только Митяй.
36
Тут нужно рассказать о судьбе героев. Стал
