что-то делала не так. У нас тоже с твоим отцом многое бывало в этой жизни. Ты должна быть умнее, Ева.
Не могу поверить в происходящее.
— Почему вы всегда на его стороне? Вам все равно, что он так поступил со мной? — обида начинает душить, горло сдавливает, будто тугим канатом. — Я ваш ребенок! Я, а не он!
Первый раз в жизни я неистово кричу.
— Всегда я во всем виновата. Просто усыновите уже его и оставьте меня в покое!
— Ева, что за глупости! — слышу мамин голос в ответ. — Отношения, это же работа, бывают трудности.
— Трудности? — не верю своим ушам.
Отец машет рукой, встает с дивана и, вздыхая, уходит в комнату.
— Довела отца. У него сердце больное! — недовольно кидает мама, а мое седце разрывается на сотни кусков.
Становится сложно дышать. Пытаюсь вдыхать больше воздуха. Паника окутывает все тело.
— И не придумывай тут, — будто добивает меня. — Ты еще не пожила эту жизнь. Лучше бы родителей слушала.
Качает головой и уходит на кухню. Запах корвалола пробивается в нос. Ненавижу этот запах. Отец всегда в детстве таку ходил, не собираясь решать никакие проблемы, а мама бежала вслед за ним пытаясь успокоить. А я… а я шла решать свои проблемы сама.
Руки трясутся.
Не хочу…
Я больше не хочу это терпеть!
Как больно в области груди.
Полуживая, я бреду в коридор и еле надеваю ботинки и пуховик.
Слышу, как замок в двери открывается, и перед глазами вижу Влада.
Уже приходит к моим родителям как к себе домой.
Ненавижу!
— Ева, — он хватает меня за предплечье.
— Руки свои убрал, — цежу сквозь зубы.
Он не отпускает.
— Этот парень… по рукам пошла? — видимо пытается задеть.
— По себе людей не судят.
Смотрю ему в глаза.
Он украл у меня четыре года жизни и моих родителей. Они всегда выбирали его.
"Я всегда хотел сына", — слышала эту фразу еще в детстве.
Получайте…
Выдергиваю свою руку, отталкиваю «бывшего» в сторону и прохожу мимо.
Больше никогда тут не будет моей ноги.
Выбегаю на улицу, слезы градом стекают по щекам. Просто бегу в неизвестном направлении, пытаясь убежать от правды. От этой реальности. Нога ступает на сколький участок дороги и, теряя равновесия, я валюсь на спину. Удар головы смягчился капюшоном.
Тело трясет то ли от холода, толи от душевной боли. Я лежу посередине двора и не собираюсь ничего менять.
Просто остаться здесь и больше не шевелиться. Снежинки падают на лицо и сразу же исчезают.
— Да, черт возьми! — кричу, что есть силы. — Я больше не хочу так жить… — уже чуть слышно вылетают слова и растворяются в морозном воздухе.
Телефон напоминает мне о том, что я еще жива.
Не хочу. Игнорирую. Меня нет.
Телефон смолкает, а потом снова и снова дает о себе знать.
Глубокий вдох. Тянусь в карман джинс и еле достаю мобильный.
На экране высвечивается телефон Виктора.
— Да, — чуть слышно вырывается из меня.
— Антипова, не знаю где ты, и что ты делаешь, — шипит он в трубку. — Но тащи свое тело по адресу, который я скинул тебе в сообщении.
— Хорошо, — ничего не спрашиваю.
— Сделай все, что можешь, но приезжай быстрее! Ты должна испортить сегодняшний вечер. Я, знаю, ты мастер, Антипова.
— Я… мастер… — нервно прорывается смешок. — Да, Виктор Александрович, уже еду.
Сбрасываю вызов, не дожидаясь ответа. Разрушить все, это то, в чем я мастер.
Из последних сил я поднимаюсь на ноги. Смахиваю слезы. Открываю сообщения и вызываю такси до нужного места.
Пустота внутри меня расширяется и все то, что было раньше живым, тлеет на глазах.
Такси останавливается около дорогого ресторана. Я захожу внутрь и сталкиваюсь с охраной.
Смотрю на них совершенно опустошенным взглядом.
— Простите, не можем вас пропустить.
— Причина? — мой голос как лед.
— Сегодня закрытая вечеринка.
— Вы даже не спросили, как меня зовут, — кидаю презрительный взгляд. — По вашему мнению, я лицом не вышла или вам не нравится мой пуховик? — явно нарываюсь на ссору.
Устала терпеть людей. На сегодня мое спокойствие закончено. Ева, которая терпела все… исчезла.
— Ну, — охрана еще раз смотрит на меня.
— Если вы сейчас меня не пропустите, Виктор Александрович… Ой, как будет зол, — не теряю зрительного контакта.
— Ладно, проходите.
Захожу внутрь с нервным смешком. Даже фамилию не спросили, что это за охрана такая.
Адреналин переполняет мое тело. Злость в каждом миллиметре. Чувствую, как внутри сгораю. Глаза сразу находят Виктора. Он, одетый в смокинг, стоит около стенда для фотографий. Красивый. На работе он никогда не носит костюмы, только футболки с брюками или джинсами. Так ему комфортнее. Видимо сегодня действительно важный день.
Мой шаг ускоряется. Людей вокруг больше не существует. Я иду прямо к нему.
Всего лишь миг и я чувствую его теплые губы. Нежный поцелуй с терпким привкусом виски. Руки Виктора скользят под пуховик и сжимают мою талию. Основательно теряю контроль не обращая ни на что внимания. Сердце бешено колотится. Тону в этом моменте. Открываю глаза и сталкиваюсь с его взглядом. Вспышки камер окружают со всех сторон.
Пытаюсь понять, что я натворила. Хлопаю глазами. Виктор берет меня за руку и ведет за собой. В зале тишина сменяется бурными аплодисментами.
Я еле поспеваю за ним, пытаюсь быстрее перебирать ногами. Мы пробираемся сквозь толпу людей, которые кричат какие-то поздравления. Виктор даже не оборачивается, прет как танк вперед.
— А сейчас расскажи, что это было, Антипова? — устраивает допрос, как только мы заходим в какой-то небольшой коридор и остаемся одни.
— Мне, мне жаль, — щеки покрываются румянцем.
— Конечно, — закрывает глаза, пытается держаться. — Жаль ей.
— Это было помутнение, — теряюсь.
Он вздыхает и смотрит по сторонам.
— Нам пора, — он хватает меня за руку.
— Куда? Никуда я не пойду!
— Не пойдешь? — наклоняется он и цедит сквозь зубы. — Ты забыло о договоре? — шепчет.
— Как я скажу, так и будет.
Черт…
— Вы сами сказали испортить вечеринку, — сопротивляюсь.
— Молодец, Антипова, кажется, ты не только вечеринку испортила, но и спокойную жизнь себе, — тычет в меня пальцем. — Ну и оставайся тут на растерзании папарацци, — он разворачивается и идет к запасному выходу.
— Пожар был бы лучше? — бегу я вслед за ним.
— Да, Антипова, что-то такое я от Вас и ожидал! — он открывает дверь и перед выходом уже стоит автомобиль. — В машину, — приказной тон совершенно меня не радует.
— Можно быть и помягче, — бубню себе под нос.
— Антипова! — злится.
— Я же сказала, что мне жаль! — кричу и залезаю в машину.
Он садиться за руль и автомобиль резко
