ввести Амона в ступор – одно это дорогого стоит.
– Эээ, – продолжал мяться он.
Персефона тоже не знала, что сказать. Апоп не выглядела угрожающей, да и если бы она хотела что-то сделать, уже бы успела. Но сама ситуация казалась абсурдной. Неожиданно вмешалась Луиза. Она смотрела на Апоп, прищурившись:
– У тебя правда нет тайных планов. Но для начала стоит зайти в парикмахерскую. Ты не представляешь, что делать с человеческими волосами.
Амон оживился: это был план, который он мог понять. Анубис мрачно сказал:
– Я вас с ней не оставлю.
– Только не надо звать меня Апоп, – поморщилась гостья. – Мне нравится этот мир. Лучше что-то более соответствующее ему. Не знаю… Эбби?
Амон фыркнул, но сдержался от комментариев, когда Анубис пнул его ногой под столом.
– Хорошо, – вздохнула Персефона. – Я знаю, куда нам надо.
Просто так до парикмахерской они, конечно, не добрались. Не то чтобы Персефона в этом сомневалась, но даже ей идея «а давайте возьмём машину Сета» показалась не очень хорошей. Но она справедливо решила, что разбираться с этим в любом случае Анубису, а не ей. Так что с обречённостью залезла на заднее сиденье вместе с Луизой и Апоп, не проверяя, откликается ли та на имя Эбби.
Амон с Анубисом минут пять спорили по поводу музыки, вспоминая концерты, на которых бывали десятки лет назад.
Когда Апоп повернула голову к Персефоне, та вздохнула:
– Да, они всегда такие.
Наконец в салоне зазвучала «Металлика», и машина наконец-то двинулась.
Кататься по городу Персефона любила. Лондон ей тоже нравился, как Софи она прожила в нём всю жизнь, никуда не выезжая. В полной мере насладиться поездкой не дал не столько трёп Амона, который, кажется, хотел рассказать обо всём, мимо чего они проезжали, сколько манера Анубиса водить. Можно спорить на что угодно, учил его Сет.
Правда, Сет не позволял себе в ответ на ругательства водителя с соседней полосы невозмутимо показывать ему средний палец.
При этом светофоров в городе стояло немерено, так что поездка походила на агрессивные рывки.
Единственным моментом, когда Персефона смогла выдохнуть, оказалась короткая остановка у Гайд-парка. Она сильно подозревала, что припарковался Анубис в неположенном месте, но об этом быстро забылось, когда Амон потащил всех к мороженому, а потом на траву.
Они прошли мимо изящных кустов роз, фонтанов и толпы туристов, ничем не смущавших ворону на мусорке. Она с упорством извлекала бумажный пакет из-под еды. За мороженым оказалась очередь, Амон расстроился и в отместку распугал стаю уток, большинство из которых предпочли не улетать, а убегать, переваливаясь с боку на бок.
Когда добрались до лужайки, земля оказалась прохладной, и Персефона предпочла лавочку. Луиза села рядом с ней, а вот Апоп устроилась между Амоном и Анубисом на траве. Она не снимала тёмные очки, и Персефона решила – это к лучшему. Не стоит людям видеть её странные змеиные глаза.
Солнце пригревало, возможно, Амон постарался. Эбби искренне интересовалась окружающим миром, так что Амон и Анубис наперебой составляли планы, куда стоит пойти и что сделать, смело мешая музеи, клубы и колесо обозрения.
На выходе из парка Эбби внезапно остановилась и отошла к траве. Подняла что-то и вернулась к остальным, держа на ладонях маленькую серую птичку.
– Почему она не летает?
– Она умерла, – сказала Луиза.
– Вот так выглядит смерть?
– Так выглядит труп.
Луиза провела пальцем по пёрышкам и покачала головой:
– Её время ещё не наступило, её убили.
– Инпу! – Амон повернулся к Анубису. – Ты принц мёртвых или кто? Воскреси птичку!
Персефона не слышала, что такое возможно. Мёртвые остаются мёртвыми, это непреложный закон. Но, к ее удивлению, Анубис нерешительно протянул руки к трупику.
– Никто не может воскрешать, – не терпящим возражений тоном сказала Луиза. – Можешь не пытаться впечатлить нас.
– А ты мне нравишься, – хихикнул Амон.
Анубис их не слышал. Он коснулся средним пальцем головы птицы, прошептал что-то похожее на древнеегипетские слова. Сначала ничего не происходило, но потом маленькое тельце дрогнуло, а через пару мгновений птичка вспорхнула с ладоней Эбби.
– Ничего себе. – Она казалась искренне поражённой. – Как ты это сделал?
– Её время ещё не пришло. Но с чем-то более разумным не сработает, даже с собаками.
Слова Анубиса звучали отрывисто, хрипло, и Персефона ощущала его взметнувшуюся и тут же тщательно успокоенную силу. Но пока они шли к машине, Сеф казалось, она видит за спиной Анубиса призрачные крылья, сотканные из мертвецов, ведущие в Дуат.
За руль на этот раз уселся Амон. Куда ехать, он совершенно не представлял, терялся на каждом светофоре и терпеть не мог навигатор, так что поездка заняла много времени.
В салоне красоты персонал очаровался Амоном, чем окончательно его смутил. Не переставая хихикать, Анубис поддразнивал, что теперь-то они знают, что он «персиковый блондин». В итоге Амон не выдержал и попросил его принести кофе.
Углубившись в телефон, Амон тут же помрачнел.
– Что-то случилось? – осторожно спросила Персефона.
– Ацтеки. Мне не нравится их настойчивость.
– Зевс всё скинул на тебя?
Амон вздохнул, сейчас меньше всего похожий на смертного мальчишку:
– Зевс отлично умеет тянуть время, именно этим он сейчас занимается. Ему не нужны проблемы ни с Анубисом и Сетом, ни с ацтеками.
С раздражением Амон постучал пальцами по телефону:
– Они говорят, раз я глава пантеона, то должен решить проблему. Но решение видят одно.
– А ты не хочешь запирать Анубиса.
– Дело не только в том, что он мой друг, – вздохнул Амон. – Сила его добьёт. Или он правда сойдёт с ума. Кому от этого станет лучше?
Видеть Амона расстроенным, каким-то усталым казалось невозможным, и Персефоне хотелось его ободрить, подсказать решение, которое устроит всех, но в голову ничего не приходило.
В этот момент появились Апоп и Луиза. У первой кончики волос оказались окрашены в задорный розовый, и она с нескрываемым восторгом покрутилась перед зеркалом. Амону пришлось по вкусу, он снова засиял и бесцеремонно начал трогать окрашенные пряди, пока Апоп не шлёпнула его по рукам.
Персефона не поняла в первый миг, что произошло. Она услышала, как Амон зашипел от боли, отдёргивая руку, а потом уже заметила на ней длинный ожог.
– Извини, – зашептала Апоп. – Я не хотела, это случайно…
– Я так понимаю, твоё стремление убить меня заложено куда глубже сознания.
Амон не выглядел обиженным или раздосадованным. Он потёр ожог, а потом увлёк Апоп оплачивать услуги, видимо, хотел показать, что не сердится.
– Они странные, – сказала Луиза, глядя им вслед.
Свои длинные тёмные волосы она предпочла обрезать, теперь они едва касались плеч.
– Тебе идёт, – вежливо сказала Персефона.
Они обе ощутили отголоски силы – тёмной, густой, ощущение склепов и истёртых в пыль органов. Обе одновременно обернулись в сторону коридора, откуда должен появиться Анубис. Обе пошли туда.
Анубис сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Перед ним валялись стаканчики с кофе, крышечка с одного отвалилась, и жидкость расплескалась по полу. Чёрная лужица почти добралась до подошв его высоких ботинок.
Анубис сжимал голову и тяжело дышал, но вместо того, чтобы успокаиваться, казалось, его дыхание учащается. Персефона не понимала отрывистых слов на древнеегипетском, скорее всего, он обращался к мертвецам.
Сеф остановилась, но Луиза решительно подошла к Анубису. Сев на колени, она заставила его оторвать руки от головы. Обхватила его лицо ладонями:
– Посмотри на меня! Почувствуй живых.
Персефона задыхалась в запахе благовоний и смерти, в ощущении чужой силы, но та постепенно опадала, а взгляд Анубиса прояснялся. Луиза всё ещё сжимала его лицо в ладонях, когда он поднял руку и коснулся её подрезанных волос:
– Мне нравится.
Луиза отпрянула, да и сам Анубис казался смущённым. Он поднялся на ноги как раз в тот момент, когда показался Амон, о чём-то спорящий с Эбби. Когда Анубис заметил ожог на руке Амона, сила смерти и склепов снова взметнулась, но на этот раз управляемая и чёткая.
– Что она с тобой сделала?
– Эй-эй, успокойся! Случайно вышло.
Прищурившись, Анубис посмотрел на Апоп, но силу приглушил:
– Только тронь его.
Персефона не сомневалась: никто не сможет победить тёмную змею Апоп, кроме Сета. Но сейчас убедилась – это не остановит Анубиса.
– Что у нас
