против хорошо известной и пользующейся всеобщим уважением публичной фигуры. Хотя с этим делом все было и ежу понятно, я все еще колебался. Я знал, что защитники Стюарт в СМИ скажут то же самое, на что намекали ее адвокаты, когда боролись против обвинений — что я возбудил это дело, чтобы стать известным. Что я охотился на знаменитость — склоняя чашу весов правосудия и делая показательный пример из кого-то, кто был на глазах у публики. Что я был просто еще одним Руди Джулиани, делавшим себе имя на спинах других. Я провел долгие часы, глядя на Бруклинский мост, не решаясь вызвать волну критики и цирк, который я знал, последует за этим. Затем, пока беспокоился о себе и своем имидже, я вспомнил одного молодого чернокожего священника.
Он был помощником пастора и молодым священником в исторической «Четвертой Баптистской Церкви» в Ричмонде, штат Вирджиния, в то время, как я был надзорным федеральным прокурором в том городе в конце 1990-х. Главным пастором той церкви был харизматичный мэр Ричмонда Леонидас Б. Янг. К сожалению, мэр Янг был слегка слишком харизматичным для его же блага. Хотя он был женат и имел детей, у него одновременно было амбициозное количество интрижек с другими женщинами. Чтобы поддерживать эти отношения, столкнувшись с некоторыми проблемами с половой деятельностью, Янг установил дорогой механический имплант пениса, который затем катастрофически отказывался работать, что приводило к дополнительным процедурам и тратам. Со своими медицинскими счетами и покупками подарков, путешествий и отелей для многочисленных любовниц, Янг столкнулся с нехваткой финансов. Прискорбно, но он решил воспользоваться положением в городских властях, чтобы заработать наличных, и обратился к своему помощнику пастора для помощи в этом деле.
В то время в Ричмонде обсуждалась приватизация городских кладбищ. Руководители одной компании на встрече с Янгом заинтересовались участием в тендере на кладбища. Мэр сказал им, что их шансы выиграть тендер существенно повысятся, если они наймут в качестве «консультантов» определенных людей, таких как его младший священник в «Четвертой Баптистской». Впоследствии компания выписала чеки на тысячи долларов, среди прочих, тому младшему священнику. Банковские записи показали, что священник обналичил чеки, а затем передал деньги мэру.
Мы с моим коллегой прокурором Бобом Троно встретились с тем молодым священником. В нем было что-то, вызвавшее у меня желание помочь ему. Я посмотрел ему прямо в глаза и сказал, что верю, что он хороший человек, что он сделал что-то в качестве услуги своему наставнику и главному пастору его церкви, мэру Леонидасу Янгу. Из чего мы могли сказать, что молодой священник не оставил себе сколько-нибудь денег из тех, что помог присвоить мэру Янгу. Признай это, сказал я ему, и с тобой будет все в порядке. Солги, и я стану преследовать тебя за это в уголовном порядке. Однажды мэр Янг сдаст тебя, сказал я ему. Он покрылся потом, но настаивал, что кладбищенская компания наняла его ради его экспертной оценки, и что он не давал каких-либо денег Янгу.
Я ощущал глубокую грусть, когда встреча закончилась, так как мог заглянуть в будущее, чем оно обернется для молодого пастора из Ричмонда, которого впереди ждала многообещающая карьера. Леонидасу Янгу было предъявлено официальное обвинение, он признал свою вину в вымогательстве, и был приговорен к заключению в федеральной тюрьме. В рамках усилий по снижению длительности этого заключения, он назвал помощника пастора как одного из своих сообщников в отмывании денег. Молодому священнику предъявили обвинение и признали виновным во лжи во время следствия. В ходе судебного разбирательства, на котором в качестве обвинителя выступил Боб Троно, Леонидас Янг свидетельствовал против него. Молодого пастора приговорили к пятнадцати месяцам заключения в федеральной тюрьме за ложь. Я не упоминаю в своей книге его имя, потому что надеюсь, что у него после тюрьмы сложилась хорошая и счастливая жизнь.
Глядя в окно своего кабинета на Манхэттене и вспоминая того молодого священника, мне стало за себя стыдно. Он не был знаменит. Возможно я был единственным человеком за пределами Ричмонда, знавшим его имя. И вот я, окружной прокурор Соединенных Штатов на Манхэттене, мешкаю предъявить обвинение Марте Стюарт, так как это вызовет волну критики. Я действительно подумывал отпустить ее, потому что она была богатой и знаменитой. Что за ошибка правосудия. Каким же я был трусом.
Я попросил Дэйва Келли выяснить, как много людей в Соединенных Штатах осудили за предыдущий год за ложь федеральным следователям. Сколько «обычных людей» солгали и затем дорого заплатили за это? Ответ был две тысячи. Келли сказал, что мне нужно перестать заламывать руки; это было правильно, и мне следовало продолжать. Он был прав. Я сказал своим сотрудникам предъявить официальное обвинение Марте Стюарт и решил, что Карен Сеймур поведет это дело в суде.
Обвинение Марты Стюарт стало моим первым опытом в получении потока ненависти и ярости в ответ на внимательно и вдумчиво принятое решение. Люди просто не могли, ради всего святого, понять, как я мог раздуть из мухи слона в попытке уничтожить Марту Стюарт. Очевидно, я вышел из-под контроля, принимая решения, которые не поддержит ни один разумный человек. Натиск был мощным, но я был спокоен, что мы приняли правильное решение правильным образом. Это также окажется хорошей практикой на будущее, которое я не мог даже представить тогда. Стюарт была признана виновной и приговорена к пяти месяцам заключения в федеральной тюрьме в Альдерсоне, штат Западная Вирджиния.
Случай со Стюарт напомнил мне, что система правосудия — это система доверия. Мы действительно не можем каждый раз сказать, когда люди лгут или прячут документы, так что когда можем доказать это, то просто должны так и поступать в качестве послания каждому. Люди должны опасаться последствий лжи системе правосудия, или эта система не будет работать.
Было время, когда большинство людей боялись попасть в ад, если нарушат клятву, данную именем Господа. То божественное устрашение незаметно ушло из нашей современной культуры. Его место должен занять страх оказаться в тюрьме. Люди должны бояться, что их жизни перевернутся с ног на голову. Они должны бояться, что их фотографиями будут пестреть газеты и вебсайты. Люди должны бояться, что их имя навечно станет ассоциироваться с преступным деянием, если мы хотим, чтобы у нас была страна с верховенством закона. Марта Стюарт откровенно солгала системе правосудия. Чтобы защитить институт правосудия и укрепить культуру установления истины, ей следовало предъявить обвинение. Я полностью уверен, что если снова так сложатся обстоятельства, Марта Стюарт больше не солжет федеральным следователям. К сожалению,
