Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
* * *
Прыгали из старенького Ан-2. По-нашему – кукурузника. Собирались тщательно. Несколько дней в аэроклубе изучали парашют. Как приземляться, как падать на бок, как управлять парашютом в полете. И вот настал этот день. Она спала и не спала всю ночь. С утра, росного, прохладного утра, она уже была на месте, ждала полетов. Тихо так на аэродроме. Стоят в ряд зеленые кукурузники с номерами на борту. Поникли головки цветов. Роса смачивает ботинки, слезинками собирается, конденсируется на зеленой обшивке игрушечного самолетика.
Их группа в составе десяти человек должна была прыгать предпоследней. Они сидели молча на траве и наблюдали за тем, как одна за другою залезали в самолетик предыдущие группы. Гнулась трава, когда винты набирали обороты. Тарахтели, а потом и ревели двигатели. Кукурузники один за другим взлетали в небо. А потом от них отделялись черные полоски, и расцветали в голубом ясном небе невиданные цветы-ромашки. Ну, вот пришла и их очередь. Загрузились. Пять человек сели на жесткой скамейке с правой стороны. Пять – с левой. На каждом здоровенные ботинки на толстой подошве, закрытые шлемы, сзади – основной парашют, спереди – запасник. Сидят, нервно хихикают. Подшучивают друг над другом. Девчонок всего две.
Пошел, родимый. Задвигался.
Инструктор – хороший такой дядечка, усатый, веселый. Имеет на счету более четырехсот прыжков. Смотрит на них, улыбается. Смотрит на нее. Подходит. Людка уже привыкла к тому, что она всегда в центре внимания. Что-то говорит. Но моторы гудят, плохо слышно. И вдруг он заметил, что у нее что-то не в порядке с парашютом. Делает специальный знак: «Прыгать не будешь!».
«Господи! Да что ж я такая невезучая! Я же так хотела прыгнуть с парашютом. А тут…»
Но инструктор ее успокоил:
– Потом со следующей группой прыгнешь.
С горечью она наблюдала, как один за другим исчезали в проеме двери ее друзья. Как подхватывал ветер их купола.
Самолет приземлился. Все подбежали посмотреть, кто не прыгнул и почему. Ей надели новый парашют. Подогнали все ремни.
– На этот раз будешь первой! – сказал инструктор, сажая ее на скамеечку.
Чужая группа. Людка напряглась. Вот теперь ее уже бьет мандраж. Она мысленно начинает вспоминать, как ее учили, что-нибудь хорошее. Подумала о Шурке: «Этот прыжок я посвящаю тебе! Хочу, чтобы ты оценил мою смелость!». Сидит, улыбается. А улыбка такая, что инструктор Михаил Иванович подходит и спрашивает:
– Боишься?
– Нет, – отвечает она.
– Не бойся! – говорит он.
– Не боюсь, – отвечает она.
Мигает сигнал готовности.
Она встает. Подходит к открытой двери, как пьяная, поддерживая себя за поручни. Сердце колотится, как мотор самолета. Легкий толчок в спину. Ужас, летящий на крыльях! Прыгает. Летит, как с вышки в озеро. Только страшнее. Дух захватывает.
Динамический удар. Парашют раскрылся. И она сама не ожидала, как прорвалось ликование, облегчение в диком крике:
– Ура! А-а-а!
Не верится, что именно она сейчас над землею летит на парашюте. А внизу – игрушечные домики, аэродром, самолетики, трава.
Она запевает «Катюшу». Вспоминаются все ребята. Дубравин: «Любимый мой! Родной! Как же хорошо, Господи! Чудно!».
А земля уже стремительно приближается, набегает навстречу. Она, как учили, ставит ноги вместе, падает на бочок на травку. Бегут навстречу мальчишки.
Она подняла палец кверху:
– Мальчишки! Во запомню как! Здорово! – и что-то еще лепечет от радости.
И только к вечеру, когда радость улеглась, она задумалась: «А если бы я прыгнула на пятьдесят третьем, забракованном? Что бы было? Он не раскрылся бы? Не растерялась бы я? Сумела бы открыть запасной? Не знаю! Прыгали ведь с высоты восьмисот метров. А может быть, я бы сейчас уже и неживая была бы?».
От такой перспективы холодеют руки и ноги. «А впрочем, я могу собою гордиться. Ведь не струсила же. Не испугалась же! Молодец я! А он приедет и скажет: «Молодец, Людочка!».
* * *
Вечером они встречались с Галинкой Озеровой. Если Людка жила в общежитии финансового техникума, то Галка жила на съемной квартире у одной старушки в частном домике.
В последнее время с Озеровой происходило что-то непонятное. Если раньше она жила легко, свободно и как-то светло и спокойно, то ныне словно кто-то непонятный как будто взял и закрыл эту страницу ее жизни.
Сегодня она встала в пять утра, чтобы попасть в бассейн. Бассейн находился за городом на территории санатория, в сосновом бору, где огромные вековые сосны смыкались в голубом небе. И вот они с подругой идут вместе по улице. А кругом еще темно-темно. Только за горою чуть-чуть светится. Пришли. Гулкий, пустой зал. И вот она – прозрачная голубая вода. Она ощущает себя целиком. Каждую клеточку тела омывает прохлада. Она пробуждает, будоражит и опьяняет. Ах, это пьянящее ощущение! С него и началось. Она почувствовала себя не просто маленьким человечком, девчонкой. Она вдруг ощутила, что ее тело живет своей особенной и непонятной ей самой жизнью. Как будто вдруг ни с того ни с сего она округлилась, налилась, словно яблочко наливное. Расцвела. И тело, безраздельно принадлежавшее ей, молчаливое доселе, покорно исполнявшее любую работу, вдруг стало жить какой-то непонятной своей жизнью.
Уже не раз она просыпалась по ночам от горячечных, безжалостных снов, чувствуя в себе томительное желание. Тепла, ласки. Желание прижаться к такому же горячему, ждущему телу, ощутить на себе ищущие, добрые руки. И где-то, где-то глубоко внутри, в сознании, в подкорке, о чем она и не подозревала никогда, забилось, запульсировало желание. Иметь ребенка. Заработала генетическая, наработанная сотнями миллионов лет эволюции программа. Продолжение рода. Программа, которую женщина должна выполнить и выполняет, рискуя собственной жизнью, здоровьем. Основная программа, ради которой, собственно, они и приходят в этот мир.
Но чтобы выполнить ее, нужен еще один человек. Мужчина. Реализовать ее без ущерба можно только с ним. Любящим и любимым. И вот теперь, когда все это происходит с нею, когда эта бесконечная разлука вот-вот должна была кончиться, на нее напала какая-то дикая тоска и депрессия. Ей вдруг ни с того ни с сего становилось грустно и печально. Какое-нибудь незначительное происшествие или событие служило поводом для слез и долгих-долгих охов и вздохов.
Она уже забыла его. Только ощущала, что где-то там, далеко-далеко, есть человек, с которым ей тепло и уютно. Что вот откуда-то издалека к ней попадают на стол белые листочки, напитанные теплом его сердца и души. И только эти белые листочки иногда, изредка развеивают тот сумрак, который расставание и неизведанное будущее накладывали на душу. Бывало так, что письма от него все шли и шли. Накапливалось их два-три, четыре-пять. А она все никак не могла собраться с духом, чтобы ответить. Потому что эта любовь стала для нее каким-то наваждением, мечтой. И она уже не могла отделаться от ощущения и мысли, что он едет рядом с нею в автобусе, опаздывает на занятия. Он был рядом с нею во сне и наяву. Иногда ей казалось, что она сходит с ума. А иногда просто чудилось, что это все весна, самовнушение. И тогда она думала про себя: «Ну и пусть. Я счастлива от того, что не могу спать по ночам и думать, что мне грустно. Что хочется плакать. Ведь ты все равно придешь ко мне. Я люблю. Остальное все чепуха и выдумка. Мне бы только увидеть его, хоть мельком. И опять буду ждать. Я сильная».
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
