волосы, и Маша заметила на его предплечье татуировку: глаз в обрамлении причудливых узоров.
– Не знаю, почему Луна тебя выбрала, да это и не моё дело, – Мертвец бросил на Машу взгляд, красноречивей всяких слов говорящий: такую как ты лично я не выбрал бы никогда. – Но факт остаётся фактом. Сегодня ты переродишься, станешь другой. Если, конечно, захочешь. Скажу честно, малявка, мне плевать, какой ты сделаешь выбор. Впрочем, почему плевать? Откажешься, и мне не придётся с тобой нянчиться. Однако, обязан предупредить: перерождение поможет тебе выжить. Мощный аргумент, верно? К тому же, если откажешься, Луна отвернётся от тебя навсегда, – он поднял руки, словно сдаваясь. – Всё, больше не агитирую. Выбор за тобой.
Маша молчала. Она не понимала, о каком таком перерождении толкует Мертвец, но чётко осознала одно: Луна желает исполнить свою волю. Луна – ночная подруга. Та, что терпеливо выслушивала все жалобы. Та, что лечила, усмиряла боль.
– Ну же, – поторопил Мертвец. – Скажи «нет» и ты больше никогда не увидишь мою помятую рожу. Пойдёшь в свою развалюху, уснёшь и обо всём забудешь. Так что, нет?
Глаза Маши гневно блеснули. Ей очень не нравилась настойчивость этого типа. Она отпустила кошку, поднялась и выкрикнула с вызовом в голосе:
– А вот и да!
Мертвец хмыкнул.
– О как! А ты я гляжу девчушка с характером. Вшивая, чумазая, но с норовом.
– А ты – вредный!
– Ну, знаешь ли, – коротко рассмеялся Мертвец, – я и при жизни был тем ещё говнюком, а смерть, к твоему сведению, характер не улучшает. Какой есть, такой есть. Раз сказала «да», привыкай. Ты ведь «да» сказала, я не ослышался?
– Не ослышался, нет.
Заложив руки за спину, Мертвец обошёл Машу. Сквозь пелену равнодушия в его глазах пробилась-таки искорка любопытства.
– Что ж, – промолвил он после длительной паузы, – пожалуй, никакой торжественной речи по этому поводу я произносить не стану. Просто приступим к делу. Ты готова?
Маша понятия не имела, к чему она должна быть готова, а потому ограничилась пожатием плеч. Такой ответ Мертвеца устроил. Он кивнул и отдал приказ:
– Сложи ладони лодочкой – так, словно воды хочешь зачерпнуть – и вытяни руки.
Маша повиновалась. Она чувствовала: сейчас должно произойти что-то удивительное, важное, и от волнения даже задрожала. Мурка, будто пытаясь успокоить, принялась тереться мордочкой о её ноги. Деревья продолжали шуметь листвой, где-то неподалёку заливисто запел соловей.
Мертвец взмахнул рукой, и в тот же миг голубые искры над погостом засуетились, как встревоженные мошки. А потом они слились в единый мерцающий поток, который, сделав изящный вираж на фоне луны, устремились к Маше.
– Не дёргайся! – строго предупредил Мертвец. – Стой, как стоишь!
– С-стою, – промямлила Маша.
Как назло у неё зачесался нос, но она решила терпеть, во что бы то ни стало. В её голове крутилось загадочное слово «перерождение». Она не понимала его смысла, однако на уровне подсознания чувствовала: перерождение – это переход границы между унылым прошлым и ярким будущим. И да, сейчас эта черта будет пройдена. Вроде бы и терять нечего, а всё равно было страшновато. Да ещё и этот странный тип… Луна могла бы кого-нибудь поприятней прислать, если на то пошло…
Мертвец снова стоял с равнодушным видом, словно всё происходящее было ему совершенно неинтересно. А тем временем мерцающий поток принялся вливаться в сложенные лодочкой ладони Маши. Она чувствовала приятную прохладу, как будто её ладони наполнялись свежей ключевой водой. Искры превращались в красивую светящуюся субстанцию, при этом жидкость не просачивалась сквозь пальцы.
Маша с восторгом подумала, что держит в руках лунное сияние. Это было волшебно. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно. Она впервые в жизни ощущала себя значимой, нужной. Все эти чудеса ведь для неё одной! Даже не верилось. Девочка, которая жила за печкой и в собачьей конуре чем-то заслужила любовь самой Луны.
– Пей, – приказал Мертвец.
Маша послушно поднесла ладони к губам. Сердце бешено колотилось, от переизбытка эмоций кружилась голова. Мурка всё ещё тёрлась об ноги, будто подбадривая: пей, девочка, пей, не бойся!
И Маша принялась пить. Один глоток, второй, третий… У лунного эликсира оказался вкус как у обычной, чуть подслащённой воды, но Машу это не разочаровало. Она ощущала себя так, словно до этого была засохшим деревцем, а теперь, с каждым глотком, в ней всё оживало, расцветало. Приятная прохлада струилась по жилам, тело наполнялось необычайной лёгкостью.
В какой-то момент она забылась и почувствовала себя исполинским существом, на котором росли деревья, текли ручьи, бродили звери. А луна была совсем рядом – так близко, что коснуться можно. Её свет обволакивал, проникал в вены. «Я сильная и огромная, – с благоговением сказала себе Маша. – Мне теперь никто не страшен!»
А потом она ощутила себя маленьким пёрышком – ветер поймал её и понёс к приветливо подмигивающим звёздам. Всё выше и выше… И вот она уже в окружении мерцающих созвездий – невесомая, восхищённая. Послышался хрустальный звон, который плавно сложился в красивую музыку. Появились размытые призрачные силуэты девушек в длинных платьях. Взявшись за руки, они принялись кружиться вокруг Маши, их волосы развевались, оставляя за собой сияющий туманный шлейф. В такт музыки пульсировали звёзды. Девушки кружились всё быстрее и быстрее…
Маша больше не желала быть сторонним наблюдателем. Она впорхнула в общий хоровод, растворилась в радостной круговерти.
Но неожиданно музыки стихла, девушки превратились в туман и растаяли. Созвездия погасли. Маша снова ощутила себя человеком. Какое-то время она находилась в полной темноте, и ей было обидно, что веселье прекратилось. Так ведь было хорошо…
Мрак вдруг стал оживать, на его фоне начали появляться кряжистые ветвистые деревья. Листва, кора – всё было словно бы из серебра. В воздухе плавали полупрозрачные существа, похожие на рыбин, над землёй струился мерцающий туман. Маша повернулась на месте, отметила, что здесь красиво.
Зазвенела, как колокольчики, листва, раздвинулись ветви, и перед взором Маши предстала огромная женщина с большими ветвистыми рогами. Она была в платье, словно бы сплетённым из серебристых трав, глаза походили на сияющие луны, длинные волосы искрящимся каскадом ниспадали на обнажённые плечи. Белую кожу великанши покрывало множество трещинок, в которых струились «ртутные» ручейки. На шее красовался кулон с белым хрусталиком.
Женщина подошла к Маше – движения были плавными, грациозными – и опустилась перед ней на одно колено.
Маша зачарованно глядела ей в глаза, чувствуя себя так, будто встретилась с самым родным и близким существом. Знакомая незнакомка. Некто из прекрасных забытых снов. Эта женщина казалась неразделимой частью серебряного леса, она дополняла собой общую чудесную
