– Я…
– Он запланировал новый роман на 69-й год, – сказала Джудит. – И рассказал о замысле в нескольких письмах к Диккенсу; точно так же, как рассказывал о «Лунном камне». И ты получил эти письма к Диккенсу вместе с набросками Коллинза, из которых можно понять, что он имел в виду. Это правда?
– Да. В основном – правда.
– И он так и не написал этого романа?
– Нет, не написал.
– Марк, я сказала что-то ужасное? Что с тобой?
– Джудит, мы с женой – единственные два человека, которые знакомы с замыслом этого ненаписанного романа. И ты намекаешь, что один из нас виновен в убийстве Роз Лестрейндж? Думаешь, дверь была заперта при помощи фокуса, придуманного покойным писателем?
Солнце поднималось все выше, и тень кроны букового дерева, под которым они стояли, густела и укорачивалась. По контрасту с черным платьем и рыжими волосами бледность, покрывавшая лицо Джудит, становилась все заметнее. Застыв на месте, она почти не дышала. Ее темно-голубые глаза стали черными. Помолчав, она сказала, что это нелепое выражение: трюк, придуманный покойным.
Она с трудом сглотнула комок в горле:
– Марк, боюсь, я спорола очередную глупость. Но я как-то не задумывалась. Я не могла представить себе! Тут было невозможно воспользоваться этим приемом, что бы он собой ни представлял. Ты сам говорил, что ключ надо всего лишь повернуть в замке. И есть самое малое четыре способа, как снаружи провернуть его! А что, если ключ не поддается? Как и оконные задвижки?
– Но это невозможно.
– Почему же?
Засунув в карманы сжатые кулаки, Марк задумался.
– Надо признать, что Уилки Коллинз никогда не был крупной литературной фигурой. Но он обладал гибким изобретательным мышлением и так мастерски придумывал сюжеты, что ему завидовал сам Диккенс. Не стоит думать о нем как о чинном викторианце в очках и с бакенбардами, каким он кажется Тоби Саундерсу. Он был раскованным богемным человеком, который ненавидел чопорность и открыто содержал любовницу у себя в доме. И если я прав относительно «Стука мертвого человека»…
– «Стук мертвого человека»? Так должна была называться книга, которую он задумал?
– Да. Как он обдумывал идею, как и почему бросил ее – все это может быть едва ли не самой увлекательной историей викторианской литературы. В детективный роман он решил попытаться ввести новый прием «запертой комнаты», чего никто не делал ни до него, ни после.
– И ты… ты знаешь, в чем был его замысел?
– В этом-то и беда! Если бы я знал его от и до или же, наоборот, ничего о нем не знал, я мог бы защищаться. Но я знаю об этом достаточно много, скажем три четверти, и тем самым могу обеспечить себе серьезные неприятности, если об этом разнюхает полиция. Твой муж, Джудит, был моим шефом на факультете английской литературы. Под большим секретом я рассказал ему об этой истории, но ничего не знаю о том, что он поведал о ней кому-то еще. – Марк стиснул зубы. – Но в любом случае на тебя я не могу налагать никаких обязательств. Тем более в этой запутанной ситуации. Ты имеешь право рассказать полиции все, что знаешь, если считаешь, что это пойдет на пользу.
Джудит невольно схватила его за руку:
– Выдать тебя? Ты считаешь, я способна выдать тебя?
– Марк, – неожиданно раздался знакомый голос, – где Бренда?
Ему показалось, что сердце подскочило до самого горла.
Он не слышал, как по песчаной дорожке, тянувшейся от Красного коттеджа, подошел Тоби. Теперь он стоял под солнцем, на границе тени, падающей от дерева, держа руку козырьком у глаз. Можно было только догадываться, что именно он слышал.
За его спиной Марк увидел выходившего из дома доктора Сэмюела Кента с трубкой во рту. Вот тогда он в первый раз почувствовал, как вокруг него смыкается кольцо врагов, которые были близкими друзьями, стремящимися всего лишь помочь ему.
– Где Бренда? – переспросил Марк. – А почему ты спрашиваешь?
– Кончай увиливать! – нахмурился Тоби. – Если тебе нечего сказать ни мне, ни начальству, – он ткнул большим пальцем в сторону доктора Кента, который как раз приостановился на дорожке, – звони к себе домой. Сейчас десять минут девятого: если Бренда дома, она ответит. Где она?
– Что вам за охота действовать мне на нервы, Тоби? Зачем мне звонить домой?
– Ну, если ты против… Не звони. Послушай, Марк…
– Бренда решила провести свободные дни у своей старой подруги в городе. Забыл, что я тебе рассказывал?
– Нет! Нет, ты мне ничего не говорил! Бренда никуда не собиралась, когда прошлым вечером мы с Кэролайн были у вас!
– Да ведь и вы не собирались оставаться на ночь в доме у Кентов. Но остались. Объясни-ка мне свое странное поведение!
– Марк, чего ты злишься?
– Отвяжись!
– Ладно, – уступил ему Тоби и тут же снова завелся: – Не собиралась ли Бренда по пути в Вашингтон останавливаться у этого бунгало?
– Нет. Конечно же нет.
– Тогда почему ты предполагал утром найти ее здесь? Это всего лишь вопрос, и не лезь попусту в бутылку. Не…
Тоби замолчал. Его взгляд скользнул мимо Марка и остановился на Джудит Уолкер с таким странным выражением, что Марк обернулся. Пальцы Джудит снова раз за разом прикасались к талии, словно она мучительно пыталась понять, что же она потеряла, но наконец она удивленно уронила руки.
– Тоби Саундерс, что ты так смотришь? Ничего серьезного. Я всего лишь потеряла пояс.
– Пояс? – повторил Тоби. Он схватился за свой ремень.
– Тоби, Тоби! Я говорю не о кожаном ремне с металлической пряжкой, как у тебя! А о матерчатом пояске от этого платья. – Джудит смущенно затараторила своим хрипловатым голосом: – Когда становится жарко, я снимаю его. Или когда сижу за рулем, он начинает давить, поэтому я его развязываю. Порой он может незаметно сползти.
По лицу Тоби скользнула тень какого-то непонятного выражения. Но голос у него был мягкий и вежливый:
– Прости, Джудит. И ты прости меня, Марк, если я задел тебя. Но, ради бога, пойди и переговори с шефом. Согласен?
– Я тоже должна идти, – сказала Джудит. – Честное слово, мне надо уходить!
Но она не сдвинулась с места, оставшись стоять под деревом и глядя вслед Марку, который двинулся по дорожке. Тоби последовал за ним. Стоя у входных дверей коттеджа, Сэмюел Кент курил трубку. Марк, торопливо обдумывая линию обороны, улыбнулся им обоим.
– Похоже, все мы немного вышли из себя, – объявил он. – Прошу прощения, Тоби. Тем не менее, как я уже говорил, имеется очень простое объяснение поведения Бренды и моего. Поскольку мне бы не хотелось снова видеть вашу саркастическую реакцию, не стану опять излагать историю о своем сне.
– И не надо, – вынув трубку, произнес доктор Кент.
