и позабыв обо всех своих приключениях вне своего дома, и такой родной, уютной и красивой Ольги.
Женщина указала ему на стул, у красиво сервированного стола.
— Я что, забыл о какой-то нашей дате? — спросил он, не в силах перестать улыбаться. Честно говоря, ему очень польстило, что Оля встретила его, а не легла спать.
— Нет, кажется, — отозвалась Оля, и положила ему на тарелку глазуньи, — я приготовила ее немного иначе, попробуй.
Иван осторожно наколол яичницу на вилку, и съел кусочек. Особого отличия он не заметил, но в кулинарии Ольга всегда была хороша.
— Она прекрасна, как никогда, — сказал он, и Оля, как и тридцать лет назад порозовела от удовольствия.
Иван обожал смотреть, как она краснеет, от его комплиментов, еще тогда, когда они познакомились. Ей было шестнадцать. Она была миниатюрной блондинкой, в нежно-голубом платье с белым кантом по подолу и воротничку. Он — молодой солдатик, призванный с острова Сахалин служить во флот, в Новороссийск. Понравилась она ему с первого взгляда. Была в ней какая-то трогательная беззащитность, и необходимость в защите.
Иван, выращенный в бесконечной опеке и заботе, просто нуждался в том, что бы заботиться о ком-то. Ольга была невинной девчонкой, почти ребенком. Он ее легко соблазнил, а когда девушка забеременела, удивился. Дама не желала его отпускать, да и он особо не рвался уйти. Так они и поженились.
Рождения Максима Ваня не застал, был в плавании. Оля терпеливо ждала возвращения мужа, оставаясь с матерью, и крошечным сыном. Когда Семенов приходил на несколько дней, она была невероятно счастливой, не задумываясь, о том, с кем коротает ночи ее муж в далеких странах, и больших городах.
Он уплывал, а Ольга с ужасом поняла, что снова беременна. Наташа появилась раньше прибытия с плавания своего отца на несколько дней.
Когда родилась Лена, Иван ушел в Афганистан. Ольга до сих пор не могла оправдать его за тот поступок. Бросил ее и троих детей, на шее своих родителей (они высылали им деньги раз в месяц), и престарелой матери Оли.
А сколько юная Семенова перенесла, когда перебинтованного Ивана привезли через несколько месяцев домой! Бедная мамочка, она, казалось, не спала. Маленькие дети, больной, обожженный мужчина в доме, и Оля, едва достигшая двадцатилетнего возраста. Работала по пятнадцать часов в сутки, официанткой в портовом кафе, уборщицей и посудомойкой там же.
Иногда ей снилось, что она моет, убирает, убирает и моет, приходит домой, моет детей, меняет бинты мужу, и виновато глядит на мать, которая за год постарела лет на десять…
Потом, когда Иван выздоровел после ранений (на подъезде в Афган его вертолет со всеми новобранцами, сбили, выжил он один), он решил, что не гоже его семье и вновь беременной жене жить в этой нищете, и уехал в Москву.
Так, постепенно вся семья перебралась в столицу. Бились Семеновы не на жизнь, что бы обустроить свой быт. Он работал на стройке, она шила, и писала. Он стал бригадиром, а она по-прежнему шила и писала. Он стал большим начальником, а Ольга рожала. Страна перевернулась, а Иван разбогател. Как он это сделал, Оля знать не желала, позже ходили слухи, что Семенов связался с одним криминальным типом. Но теперь все это позади.
Ольга сидела напротив мужа в дорогом костюме от известного модельера, знаменитая, и приятно пахнущая. Он сидел на расстоянии вытянутой руки, ожогов почти не осталось ни на теле, ни на лице. Криминально «типа» убили почти восемь лет, так что ничто им теперь не угрожает. Карьера Ивана по-прежнему растет. В доме тихо, нет пеленок. И казалось, это все было так давно! А ведь Ксюша уехала всего три года назад.
Кстати сказать, только на рождении Ксении Иван и присутствовал. Он и назвал пятую девочку в их семье. Фантазия Ольги просто иссякла. Она вспомнила всех родственников, кроме своей матери. Александра Тульская умерла в 1985 году, когда Оля и Иван едва освоились в столице, и в ее честь не был назван ни один ребенок в их семье.
— Ты сегодня странно загадочная, с чего бы это? — ворвался в мысли жены Семенов.
Ольга вскинула на него затуманенный воспоминаниями взгляд.
— Загадочная? Да нет. Просто вспомнила наше начало…
Иван нахмурился. Это было действительно ужасно. Но насколько это было ужасно, стало ясно только сейчас.
— Думай о том, что у нас есть сейчас, Лелик, прошлое никуда не денутся… — выдохнул Семенов, и на секунду, всего, на секунду вспомнил боль, жгучую боль от ожогов, и слезы Александры Семеновны, над его бессильным телом, и крики детей, и изможденное лицо Ольги.
Семенов тряхнул головой, словно строптивый мерин, не желая вспоминать ТО время.
Он посмотрел на Ольгу, старательно скрывая вину за ту безумную ночь в поезде, за преступные мысли о разводе, за то, что он не хочет быть дедом.
— Оля, — начал он.
Ольга вскинула небесно голубой, не блекнувший взгляд своих прекрасных глаз на мужа.
— Да, милый.
— Я по тебе скучал, — соврал он, и, отодвинув глазунью, поднялся.
Семенова недоуменно следила за мужем, который подходил к ней особенной походкой, той самой, что подходил лет двадцать назад, в надежде получить свою порцию супружеского долго. Ольга была приятно удивлена и неожиданно занервничала.
Ваня коснулся ее закрытого блузкой плеча, и поднял за руку. Оля прильнула к мужу, вновь почувствовав себя молодой, беззащитной шестнадцатилетней девчонкой, а его красивым моряком, в белой форме.
Он, словно незнакомец, коснулся ее такой родной груди, сквозь тонкий шелк кремовой блузки, и жена неожиданно ощутила дрожь в коленях. Как странно, как странно после тридцати лет брака дрожать от прикосновений мужа…
Иван нашел ее губы, медленно расстегивая тонкую кофточку и освобождая грудь. Ольга прижималась к его груди, ощущая родной аромат его кожи, с примесью одеколона и геля после бритья. Он был такой родной, и такой нужный ей…
Супружеская пара опустилась на кремовые диваны в гостиной, сжимая друг друга в объятиях, словно безумные любовники, что ловят друг друга где-то на перипетиях жизни, выхватывают час, а потом расстаются навсегда…
Голубой рассвет уже освещал окна, и отливал на их телах голубым светом. Они любили друг друга так, как тогда, когда были молодыми и влюбленными, и не могли понять, где все это было этих долгих двадцать девять лет? Иван обнимал ее тонкое тело, чувствуя ее мягкую кожу, и ощущая ее запах, и понимал, как глупо было отказываться оттого, что у него уже есть.
Ольга прижалась к мужу и взлетела до небес, он тоже безжизненно
