поддержки, отца вашего боялся.
– Смешно сказал, папа в принципе отходчивый и склонен людей прощать, так что вез он тебя точно не за этим.
– Чтоб я тебя увидел.
– Так я вроде не картина в музее, зачем на меня смотреть?
– Я тебя полгода по телевизору смотрел, а потом видео записывать стал, чтобы вторые полгода, когда соревнований не будет на повторе пересматривать.
– Откуда узнал? – вскинулась Марго.
– Егор перед первым стартом приехал, позвал посмотреть, я не ожидал, а потом оторваться не мог, мне, если тебя не вижу совсем плохо.
– Давид, я уже говорила однажды, не надо этого.
Марго встала из-за стола, отвернулась к окну, обхватив себя руками. Давид подошёл сзади очень близко почти, соприкасаясь с ней.
Стоял и тяжело дышал, впитывая в себя запах ее волос. Поняв, что его не отталкивают, положил руки на предплечья и стал поглаживать кожу большими пальцами. Возбуждение разлилось по венам, хотелось схватить и крепко сжать до хруста косточек.
Наклонился и стал шептать в самое ухо слегка касаясь его губами:
– Прости меня пожалуйста, за все что я натворил, что в горы за тобой поперся, дурак, я дурак, думал защитить тебя, а оказалось, что слабак, ничего не могу, ты из-за меня подставилась, думал может не безразличен тебе. Ты тогда Егору сказала, что любишь, а у меня сердце на куски разорвалось. В больнице, когда очнулся, мне брат сказал, что ты приходила. Отец тебе лишнего наговорил, он не со зла, думал, так меня защищает. Я хотел за тобой сорваться, а потом Егор пришёл. Я на его фоне себя ничтожеством чувствую, тебе такой мужчина нужен, сильный, умный, чтоб позаботиться мог, поддержать. Егора хотел ненавидеть, но не получалось, думал, в чем он виноват, только в том, что достойнее меня и ты его выбрала.
– Я эти полгода не жил, без тебя не жил, – зашептал в горячке, сжимая сильнее, до синяков, – что хочешь сделаю, как пёс у двери спать буду, только не гони, не теперь, когда знаю, что Егор сестры твоей муж.
Марго стояла и с трудом воспринимала слова Давида, тело горело в тех местах, где он прикасался. Было приятно ощущать его рядом. Готова была согласиться принять его чувства, только покоя не давала встреча с его отцом. Если они и решаться на какие-то отношения, им придется серьезно за них бороться, интересно, осознает ли это Давид.
Димка заплакал как для Марго, так очень вовремя. Она сразу дернулась от рук Давида, освобождаясь от магнетического притяжения, сковавшего все тело.
– Надо Димку накормить и погулять с ним, ему надоело в одиночестве в манеже играть, – повернулась к холодильнику за едой племяннику и комментировала свои действия на ходу Марго.
– Ты еду пока грей, я его принесу, – вызвался помочь Давид.
– Он к чужим не очень идёт, поэтому аккуратней.
– Не переживай, у меня младший брат и сестра, я привык к малышам.
Пока Марго разогревала еду плач в гостиной прекратился, и послышалось хриплое мужское воркование. Оно как-то не сочеталось с мощной фигурой Давида, но Марго поймала себя на мысли, что этот бубнеж успокаивает. Он будет хорошим отцом сразу пришла в голову мысль. Такая правильная и такая неуместная в их отношениях.
Пока стояла и размышляла, Давид появился на пороге кухни с Димкой на руках.
– Мы готовы к приему пищи, корми нас хозяюшка, – проговорил, усаживаясь за стол и примащивая малыша у себя на коленях.
– Давай его в стульчик посадим, а то он так тебя изляпает всего.
– Не смертельно, почищусь, а так нам веселее будет, правда, Диман? – подмигнул мальчишке.
Димка залился смехом, определенно к Давиду у него возникла любовь с первого взгляда, сказывается нехватка отца, подумала Марго.
Димку в четыре руки накормили быстро, решено было его одеть и отправиться на прогулку по набережной. Пока Марго собирала необходимые вещи, Давид быстро посадил малыша на горшок, чтобы сделал свои дела и переодел в теплый комбинезон.
– Поедем на машине Гора, – констатировала Марго, – ему она в ближайшее время не понадобится, к тому же его сына выгуливать везём.
Показала Давиду на папину машину, чтобы достал оттуда детское кресло. Они действовали быстро и слажено, как супружеская пара, прожившая вместе десяток лет. Эта мысль отозвалась теплом где-то в глубине души.
Марго хотела сесть за руль, но Давид придержал ее за локоть.
– Малышка, я верю, что у тебя права есть, и город ты знаешь лучше, и даже думаю, что ты каталась на машине Гора, но давай за руль все же я сяду, вдруг Димке скучно станет, а ты его развлечешь.
Если бы он озвучил все выше перечисленное в приказном тоне, Марго непременно заартачилась бы и конфликта избежать не удалось, но он действовал хитрее и разумнее, старался уговорить, попросить, поэтому она уступила.
– Ты мне лучше дорогу показывай и рассказывай про свои любимые здесь места, так интереснее будет, и я чуть больше о тебе узнаю, – снова миролюбиво предложил Давид.
Марго разгадала его хитрость с методом пряника, но комментировать не стала. Набрала воздуха в грудь и изрекла голосом Шахеризады:
– Ну, слушай, мой повелитель.
Гуляли по набережной до самого обеда, Димке было весело, где-то он топал своими ножками, когда уставал, то ехал на шее Давида, а Марго ни на миг не замолкала, трещала как сорока. Если она хотела измотать Давида своими рассказами, то просчиталась. Он кайфовал от самого звука ее голоса. Так хорошо, как сейчас ему не было… Давно, наверное, только в детстве, когда отец был свободен и они проводили выходные всей семьёй, куда-нибудь выбравшись.
Они шли по набережной, крепко держась за руки, гуляли уже долго, и Димка решил начать дремать, уютно разместившись на руках Давида.
– Домой поедем? – задал вопрос Давид.
– Да, Димке нужно хорошо поспать, дневной сон-это святое для него, если не поспит, вечером всем будет весело.
На обратном пути за рулём ехал Давид. Неторопливо въехал в ворота и заглушил машину. На крыльце стоял Егор в одних джинсах с расстегнутых ремнем.
– Я уж думал, вы решили сына моего украсть, – первым обратился к приехавшим.
– Не вопи, Димка спит, – резко оборвала его Марго, – что-то ты не очень беспокоился о сыне своем, когда по горам скакал.
– Кто-то я гляжу не в настроении, давай-ка я сына пойду в кроватку положу, – решил смыться Егор.
– Нет уж, он тебя толком видеть не видел, ещё испугается, пусть его пока Давид отнесет, а с тобой милый друг мы идем-ка побеседуем.
– Может не надо? – почесал затылок Егор, –
