Книга Я никогда не была спокойна - Амедео Ла Маттина

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105

Главной ее мишенью на съезде был Подрекка, а по отношению к Биссолати и другим «обвиняемым» она обращалась уважительно, упомянув, что «другие партии сочтут за честь иметь их в своих рядах». А Биссолати, выступавший сразу после Балабановой, поблагодарил ее за то, что она отдает съезду «все силы своего ума и всю свою преданность». Это был урок хороших манер для тех, кому пришлось зачитать приговор об исключении. У Анжелики было тяжело на сердце. Она отказалась идти на ужин с товарищами. Ей хотелось побыть одной. По пути в гостиницу она встретила Биссолати. Бывший редактор Avanti! перешел улицу и направился ей навстречу.

– Вы позволите мне пожать вашу руку? Можно я назову вас еще раз – последний! – словом «товарищ»?

– Если вам хочется сделать это после моей речи, пожалуйста…[111]

Биссолати на всю жизнь затаит на нее обиду. Он назовет ее «человеком сомнительным, обделенным природой, проложившим себе путь с помощью сумасшедших»[112].

Съезд 1912 года был ознаменован триумфом фракции революционеров: это единственный такой пример в панораме европейского социализма. Анна Кулишева потерпела поражение, ее ярость не знала границ: на партийном небосклоне взошла новая звезда, провинциальный Бенито Муссолини. Маргарита Сарфатти слышала, как Анна сказала: «Он не марксист и совсем не социалист. Его менталитет – это не научный менталитет социалиста. Он вообще никакой не политик».

«Стихоплета» выбирают в новое национальное руководство. Два места оставляют меньшинству, но реформисты отказываются от сотрудничества. Тогда туда приглашают Балабанову и Челестино Ратти. Этторе Чиккотти и Джованни Лерда отказываются от руководства Avanti! и редактором временно назначают Джованни Баччи. Костантино Лаццари назначается политическим секретарем ИСП.

Съезд имел резонанс на международном уровне. Ленин писал, что итальянские социалисты встали на «правильный путь» и поприветствовал новую ИСП: «Итальянская партия была счастливым исключением для эпохи II Интернационала»[113]. В «Правде» от 15 июля он говорит: «Раскол – тяжелая, болезненная история. Но иногда он становится необходимым, и в таких случаях всякая слабость, всякая “сентиментальность” (слово, которое наша соотечественница Балабанова использовала на съезде в Реджио) есть преступление. Вожди рабочих не ангелы, не святые, не герои, а люди, как все. Они делают ошибки. Партия поправляет их…»

Однако в Италии новый курс ИСП вызывает сильное беспокойство. Гаэтано Сальвемини даже называет его «съездом консерваторов» и отклоняет предложение возглавить Avanti!. Генеральная конфедерация труда тешит себя иллюзиями, что новое руководство продержится недолго. Но уже на первом заседании партии становится ясно, куда идет дело. Завязывается живейшая дискуссия о том, какие отношения нужно установить с реформистами из Генеральной конфедерации труда. Кое-кто выступает за развитие более тесных отношений с синдикалистами-революционерами и за раскол союза профсоюзов. В конце концов верх берет осмотрительность: решено отправить профсоюзам приветственную телеграмму с поздравлениями по поводу объединения пролетариата; однако при голосовании трое воздерживаются: Балабанова, Муссолини и Трематоре. То есть уже на первом заседании в новом руководстве ИСП появляются трещины.

Ни один, ни другой руководитель не имеет ясной программы, к тому же трудно понять, кто из них лидер. Секретарь Лаццари – честнейший профсоюзный деятель, но у него нет ни харизмы, ни дальнейших планов. Серрати в этот период занимается в основном вопросами местного значения, чаще всего в Онельи и Венеции, где руководит еженедельником Il Secolo («Век»). Он бы с удовольствием отправился в Милан и занял кресло редактора Avanti! но на это не решились, опасаясь усиления полемики с анархистами: те осуждали его за то, что он был шпионом и предателем, когда жил в 1903 году в Вермонте, в Америке[114]. По правде, максималисты, стоявшие у власти в один из самых сложных моментов итальянской истории, никогда не несли ответственности за национальную политику. Это группировка, «не имеющая политического опыта и технической подготовки, не сумевшая вместе со своими органами печати приблизиться к уровню, на котором находилась Critica sociale («Социальная критика») и развить подобную деятельность по подготовке собственных кадров»[115]. Недостатки руководства восполняются бывшим редактором Avanti! Клаудио Тревесом, блестящим журналистом и политиком, который фактически определяет направленность газеты, хотя редактором является Джованни Баччи.

Газета всегда играла второстепенную роль при партии. Делом по-прежнему заправляет Тревес, что не очень нравится победителям съезда. В частности, это не дает покоя честолюбивому Муссолини. При поддержке и поощрении Балабановой он начинает метать гром и молнии со страниц газеты Folla («Толпа»). Он подписывает свои статьи претенциозным L’homme qui cherche («Человек, который ищет»). С этой антимонархической, антиклерикальной и антимилитаристской трибуны Бенито подвергает сомнению моральный облик руководителя Avanti!. Он критикует журналистов, которые якобы пользуются экономическими привилегиями, говорит об упадке партии, которая стала, по его словам, «широким полем для спекуляции», что никак не свойственно социализму, всегда бескорыстному и героическому. «Сегодня многие социалисты, очень многие, обожают деньги»[116]. Похоже, морализм Муссолини вышел из-под пера Балабановой.

Все меняется 8 ноября 1912 года, когда на повестке дня стоят выборы нового редактора газеты. Кандидатуру Муссолини предлагает Лаццари. У нового руководства это вызывает удивление: слишком уж молод и неопытен этот романьолец. Но секретарь поясняет, что нужны новые лица, люди, у которых нет других профессиональных обязательств и которые могли бы переехать в Милан и полностью посвятить себя газете. Великий актер Бенито делает вид, что отказывается от престижного места. Он хочет единодушного согласия партии. Анжелика уверяет Лаццари, что сумеет уговорить Муссолини принять предложение.

Чтобы не оставлять его в одиночестве, я часто составляла ему компанию за едой во время перерывов между заседаниями исполнительного комитета или во время съезда: я предпочитала рестораны попроще. И еще потому, что я была единственным человеком, с которым он мог быть искренним и естественным. Со мной он не ломал комедии, в то время он не завидовал мне и не боялся с моей стороны конкуренции. Было очевидно, что я равнодушна к славе и к материальным благам, и что моя деятельность в рядах партии была совершенно бескорыстной»[117].

Рассказ об их обеде, составленный в третьем лице, похож на театральный сценарий.

Ресторан «Ломбардия», недалеко от улицы Сан-Доминиано, где находится главная редакция газеты Avanti!. Здесь обычно проходят собрания исполнительного комитета партии. Небольшой зал. Несколько десятков столиков. Белые скатерти с пятнами от вина. Большинство клиентов – люди,

Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105