Юри снова придвинулся к окну с таким видом, будто собирался из него выпрыгнуть. Версия о том, что он убийца, еще казалась мне возможной, но уже как-то поблекла. Действительно, мотив для убийства был так себе.
— Ты точно помнишь все, что произошло в субботу ночью?
— А, ты думаешь, я убил Юкку и не помню, что сделал это? Не смеши меня. Ты меня задержишь?
Его голос сорвался на фальцет, рука с сигаретой дрожала. Он был жалок.
— Если бы у меня имелись хоть малейшие доказательства, ты бы был уже в Пасила. А пока ты свободен, — жестко сказала я. — Расскажи мне о других должниках Юкки.
Юри прошел к кухонным шкафчикам и открыл один из них. Там стояли одни бутылки.
— Можно мне глоток виски? — жалобно попросил он. — А ты будешь?
— Налей немного, — согласилась я, хотя и не следовало бы. Но я подумала, что если мы вместе выпьем, ему будет легче со мной разговаривать.
— Честно говоря, я не особенно много знаю… Хотя у него денег реально было больше, чем у любого из нас. Он уже закончил учебу, нашел хорошую работу. Мне кажется, мы все были ему немного должны. Когда в ресторане у нас у всех кончались деньги, Юкка доставал свою банковскую карту и расплачивался. Тулия как-то говорила, что она тоже ему должна, но, по-моему, речь шла скорее о благодарности за услугу. То ли он помог ей устроиться на хорошую работу, то ли что-то еще в этом духе. Да и с Тимо у него были какие-то совместные дела…
— Какие?
— Точно не знаю, спроси у него сама. — Юри так хитро на меня посмотрел, что я поняла: он знает гораздо больше, чем говорит. — Честно говоря, я думаю, это Мирья его убила. — Юри налил себе еще виски. Я же сделала всего один глоток, хотя «Баллантайн» был весьма неплохим напитком.
— Почему ты так думаешь?
— Да потому что все нервничали, дергались, а она была чертовски спокойна. Как будто знала что-то. Хотя не представляю, зачем ей понадобилось его убивать. Она вроде на Антти запала.
Опять намек, что Мирье нравится Антти. Мне было неприятно даже думать, что придется лезть в сердечные дела кого бы то ни было.
— Как же ты будешь играть, ведь ты пил виски?
— А у нас и пиво всегда с собой, это вовсе не мешает игре. Ты, видимо, не особо в этом разбираешься. Я не думаю, что мы будем долго играть, скорее будем планировать, что петь на похоронах Юкки. Его хоронят в субботу, ты в курсе?
— Да, знаю. — Технический отдел и патологоанатомы уже завершили свои исследования, и тело выдали родным. Но я еще не получила на руки всех заключений. — А я не смогла бы петь на похоронах друга.
— Согласен, это ужасно тяжело. Посмотрим, как получится. Ты тоже можешь пойти на похороны и там задержать того, кто не заплачет. Гарантирую, это будет Мирья.
Юри явно расслабился, поняв, что я не собираюсь тащить его в тюрьму. Я потихоньку смаковала виски и наслаждалась теплом и чувством расслабленности. Только сейчас я поняла, насколько суматошный и тяжелый день у меня был. Теперь было бы хорошо прогуляться, не торопясь, на свежем воздухе — меня такие прогулки обычно очень взбадривают.
Юри стал собираться и попросил меня подождать, пока он переодевается, чтобы мы могли немного пройтись вместе. Он уже понял, что я пришла своим ходом, а не приехала на полицейской машине. После третьей рюмки он окончательно расслабился и стал доверительно делиться со мной сплетнями, половина которых уже была мне известна. В основном он расхваливал свой певческий талант и поносил других. Еще живя в общежитии вместе с Яной, я заметила, что ругать других — любимое занятие творческих людей. А уж из рассказов Юри вообще можно было сделать вывод, что Хор Восточной Финляндии — просто змеиное гнездо. Но все же казалось маловероятным, чтобы один убил другого за то, что тот поет на полтона ниже, как нашептывал мне Юри про Тимо.
В трамвае Юри пытался уговорить меня поехать вместе с ним посмотреть игру, но эта идея меня не вдохновила. Юри вышел в Кайсаниеми, а я доехала до Эйра и вышла на набережной. Берег Финского залива в Хельсинки никогда особенно не воспевался поэтами, и все же море — это всегда море. Я родилась в глубине материка, но любила бывать на море. На секунду я даже затосковала, что рядом со мной нет человека, вместе с которым можно было бы посмеяться над забавной вороной или полюбоваться похожим на слоненка облаком. Но минутная слабость быстро прошла.
Белый парус на горизонте снова вернул меня к мыслям о Юкке. Мне следовало срочно побеседовать с Пией Валроз. Наверняка она могла бы рассказать много интересного о любовных историях Юкки. У меня пока не сформировалось четкое отношение к этой девушке, но интуитивно я чувствовала, что она находится в начале списка подозреваемых. Также как и Юри, несмотря на все его заверения. Тимо и Сиркку я поставила в конец списка. Мне казалось маловероятным, чтобы роман на гастролях, случившийся два года назад, послужил достаточным поводом для убийства. К тому же я вообще не могла представить Сиркку с топором в руках. Может, мне стоило сосредоточиться на способе убийства и таким образом постараться очертить круг подозреваемых?
Убийца хотел избавиться от Юкки быстро. Казалось, он действовал в ярости или сильном страхе. Кто может прийти в такую ярость? Наверняка Антти, возможно, Тимо. Сиркку относилась к числу склонных к истерике женщин, но скорее можно было представить, как она в слезах колотит Юкку по груди наманикюренными пальчиками, чем бьет его чем-то тяжелым.
А Мирья? Я знала много очень спокойных людей, которые, если их разозлить, могли отважиться на совершенно ужасные поступки. Каким образом Юкка мог так разозлить Мирью? Тулия могла рассвирепеть, но мне почему-то было трудно представить, как Тулия бьет обидчика топором. Она скорее воспользовалась бы ядом.
А что, если Юкка домогался Пии? Приставал к ней на пьяную голову, она его и ударила. Отлично, тогда это считалось бы самозащитой. Мне было невероятно тяжело от мысли, что в случае удачного расследования придется кого-то из них посадить за решетку на долгие годы.
Работа в полиции была одной из моих идей фикс. Я много лет выписывала и, несмотря на дурацкое название, читала газету «Полицейский». Поэтому, увидев в ней объявление о вакансии, решила откликнуться. По-моему, меня взяли только потому, что я была женщиной. Хотя поначалу было очень непросто. Иногда я мечтала быть замужней женщиной лет на десять старше своего возраста. Парни приглашали меня на свидания, как и во времена школы полиции, а когда я отказывалась, начинали строить различные догадки. «Симпатичная девчонка, но без друга-мужчины. Наверняка лесбиянка, иначе не стала бы заниматься мужской работой». Эту песню я слышала тысячу раз.
Почему я должна была оправдываться перед своими коллегами? Случалось и так, что молодые люди практически сбегали от меня, узнав о моей работе в полиции. В последнее время меня так загрузили на службе, что я вообще забыла о существовании секса. В отделе тяжких преступлений было столько для меня нового, а я так старалась делать все хорошо, что приходила домой смертельно уставшая и сразу ложилась спать. Когда мы расстались с Пете, я решила, что больше никогда не смогу влюбиться. Но через год познакомилась с Харри, вдохновенным ботаником и орнитологом, самой ужасной чертой которого было то, что он прекрасно знал названия всех растений и птиц и стремился обучить им меня. Он был слишком мягким и интеллигентным, совершенно не мог противостоять моей энергии, и я постоянно им командовала. К счастью, в конце концов ему это надоело, и мы расстались.
