Завтрак — самый важный прием пищи.
Последняя фраза всегда звучала в моей голове голосом отца, который был помешан на здоровом питании и всякой тантрическо продуктовой шамбале. Вопреки бредовым гороскопам я с удовольствием ела синие ягоды, пока ретроградный Меркурий проходил транзитом в Тельце, но все же придерживалась более-менее здорового питания.
Машина остановилась у дома на Чистых прудах. Я не удивилась, когда вошла. Это была огромная студия свадебных платьев. Нас встретили три милых девушки, едва ли старше меня и импозантная дама лет пятидесяти. Эдакая русская Вивьен Вествуд. Я сразу узнала в ней модельера.
Именно она вышла вперед, игнорируя Карину, представилась мне.
— Доброе утро, мисс Торнтон. Меня зовут Алла. Не буду петь песни про большую честь, вы этого уже наслушались. Давайте выберем вам лучшее платье на свадьбу.
— Уверены, что здесь есть то самое лучшее платье, Алла? — с вызовом уточнила я.
Она поиграла бровями и достойно ответила:
— Если вы его здесь не найдете, я создам то самое за пять часов.
— Шутите. Это невозможно.
Я прищурилась, но Алла не отказалась от своих слов.
— От эскиза до примерки, милая девочка. Я модельер, мисс Торнтон. Я никогда не шучу о том, что касается сроков и пошива.
— Тогда приступим.
И мы приступили.
Для начала нам провели экскурсию. Вернее, мне. Карина снова заняла место на диване и попросила кофе. Ее не особенно волновал процесс, и я была только рада этому. Через несколько часов я почти забыла, что любовница моего жениха существует. Алла и ее помощницы всецело сосредоточились на мне. И это меня тоже устраивало.
Утопая в тафте, органзе и кружевах, я наконец действительно ощущала себя принцессой-невестой. Хоть и немного капризной.
— Нет, пышные юбки мне не нравятся. Я похожа на тетку с чайника у моей бабушки, — выпалила я, едва увидела себя в классической модели принцессы.
— Да, согласна. Пышная юбка делает вас квадратной, как шоколадка Риттерспорт. Квадратиш, практиш, гуд, — проговорила Алла с уморительным немецкий акцентом.
Пока я хохотала, она распорядилась:
— Света, неси ампир из последнего сезона. Ах, нет лучше я сама.
После миллиона примерок я была в отчаянии.
Последние силы у меня ушли на примерку платья-русалки, которое Алла отвергла категорически. Мне к тому моменту было уже все равно. Мы исключили беж, яичную скорлупу, цвет шампанского, выяснили, что мне не идет ничего, кроме белого. А вот силуэт модели не могли никак подобрать.
— Можно выйти замуж в джинсах? — захныкала я, чувствуя как меня мутит даже от фаты.
— Боюсь, в Большой Кремлевский дворец вас в джинсах не пустят, милая.
— Тогда я не пойду вообще. Пусть женятся без меня.
Девочки-ассистентки захихикали.
Алла постучала пальцем по губам и таинственно произнесла:
— А если…
Она ушла, не закончив фразы. Вернулась с очередным платьем.
Я опять заныла.
— А можно сначала заказать пиццу? Я не надену ничего, пока не съем половину большой пепперрони.
Меня проигнорировали, потому что вернулась Алла. Ассистентки смотрели на кутюрье с удивлением.
— Вы уверены, Алла Евгеньевна? — спросила одна из девочек.
Я забыла про пиццу и стала рассматривать платье. Оно было белое и на первый взгляд очень простое.
— Она же невеста президента, — вторила и другая помощница.
— А он у нас что? Папа Римский?
Девушки ту же замолчали. Мое любопытство было раскалено до предела.
— Что за платье такое?
— А вот и посмотрим.
Алла сама проводила меня в просторную примерочную. Я сняла халат, в который меня нарядили между платьями для удобства. Модельер помогла одеться. Платье село идеально. Удивительно. Оно было таким красивым, хоть и без изысков.
— Пройдитесь, — осторожно предложила Алла.
Я сделал несколько шагов вдоль зеркальной стены и поняла, откуда взялся скепсис ассистенток.
Разрез. Струящаяся юбка была с разрезом. Моя нога соблазнительно мелькнула и снова скрылась в облаке невесомых юбок. Я не сдержала потрясённого стона.
Прошагав от одной стены до другой, я точно поняла, что оно мое.
— Идеально, — прочитала Алла мои мысли.
— Да. Оно мое.
— Истинно твое, милая.
Я походила еще, чтобы посмаковать этот чудесный момент. Но все испортила Карина. Она без разрешения вошла в примерочную и устало поинтересовалась:
— Подошло хоть что-то?
— Да, — радостно оповестила я и сделала несколько шагов, демонстрируя платье во всей красе.
— Нет, — тут же выпалила Карина.
Мое сердце остановилось.
— Да, — упрямо процедила я сквозь зубы, моментально растеряв свое глупое счастье.
— Нет, Лиза. Открытый верх и оголенная нога — это не платье невесты президента. Я бы смирилась с декольте, но…
— Причем тут ты? Я не понимаю.
— Серьезно? — огрызнулась она. — Тебе объяснить? Это моя работа, мисс Торнтон. И это платье взбалмошной малолетней аристократки, которая хочет покрасоваться. Нам нужно другое. Сдержанное, классическое, шикарное. Вот это сидело отлично. Я помню.
Она указала на то самое первое пышное, в котором я была как баба на чайнике.
— Нет, — выпалили мы с Аллой хором.
— Карина Сергеевна, вы должны понять, — начала модельер. — При всем моем уважении…
Это было трогательно. Я никак не ожидала, что она посмеет сказать поперек Верден. Но рано радовалась. Карина, разумеется, оборвала ее.
— При всем моем взаимном уважении, Алла Евгеньевна, есть правила приличия и некоторые особенности в таких церемониях, как наша…
Слушать ее я не могла.
— С меня хватит. Я хочу это платье. Ты не можешь мне приказывать.
— Еще как могу, Элизабет, — почти зашипела Карина.
Он сжала губы, давая понять, что главная здесь. Это было последней каплей. Я прошла через зеркальный коридор и взяла с пуфа свой телефон. Плевать, что я не хотела звонить первая. Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
— Серьезно? Звонишь Андрею? — засмеялась Карина. — Он в самолете сейчас. Летит в Челябинск.
Слава богу в телефоне послышались гудки, и Громов почти сразу снял трубку.
— Лиз? — аккуратно поздоровался он моим именем.
— Я хочу платье, Андрей, — выпалила я, не заботясь, что звучу как маленькая капризная дрянь.
