Книга Ходок-8 Испытание - Алексей Григорьев

Однако после овладения морой и становления высшей сущностью, Слай сумел достучаться до вместилища сути, и заклинания зафункционировали. Плохо только, что вселенцы так и не отозвались. Ходок не сомневался, что в противном случае, Припегал и компания дали бы отпор похитителям.

Впрочем, приходилось оперировать тем, что есть. Несмотря на то, что угроза немедленной гибели миновала, рассусоливать не следовало. По внутренним оценкам, укреплённая область просуществовала бы ещё около суток. Затем неминуемо развалилась. После чего, настал конец и самому страннику. Вернее тому, что от него осталось.

За неимением лучшего выхода, Ходок принялся изучать монаду. Искра летуна имела голубоватый оттенок и была гораздо более примитивной, чем переливавшийся шар, со Слаем внутри. В мозгу затеплилась рискованная идея.

На стабилизацию безопасной зоны уже потратилось около трети из невозобновимого запаса. Права на ошибку больше не было. Тем не менее, на последние крохи энергии Ходок сотворил дубликат сосуда души птицеголового. Единственным отличием являлось то, что копия не была одухотворенной. Над столь нелёгкой задачей он бился несколько часов. Если бы не божественные техники и предварительное долгое изучение объекта у него ничего не получилось.

В противовес оригиналу, новая болванка нехотя поддалась влиянию. С ней прокатило то, что не вышло с исходником. После долгого и упорного применения техники воплощения сути, обезличенный клон исчез, а в густом киселе повисла золотая пластина.

Слай действовал по наитию, но удача улыбается храбрым. Вообще-то, воплощение сути взаимодействовало с останками жертв и крупицами первородного шакти в них. Именно поэтому качество доппеллей неизменно падало.

Когда же Ходок воздействовал на пойманную душу летуна, умение спасовало. Похоже, сработала наложенная Творцом защита от несанкционированного клонирования разумных существ. И лишь с безликой пустышкой опыт удался. Более того, походило на то, что пластина не понизилась в ранге, что очень обнадёживало. Желая убедиться в этом, по привычной методике, странник сосредоточился и считал исходные данные магемы:

[Рядовой птер]

Уровень: пять звёзд (43 ступень);

Тип: доспехи;

Качество: золото;

Характеристики: обыкновенный представитель своего народа, тяготеет к магии воды, умеет летать, обладает повышенной ловкостью и подвижностью, является частью свиты бога Гаруда[10], низложен;

Врожденная способность: Безбожник — влияние богов и высших сущностей уменьшено наполовину;

Божественные дары: заблокированы;

Уязвимые места: слабая защита, низкая выносливость, взаимодействие только с одной стихией;

Потенциал: безграничный, вероятность повышения уровня 100 %; возможность улучшения качества при повышении уровня 10 %; количество доступных возвышений — не ограничено;

Способности к развитию: повышает уровень и качество путём поглощения моры божеств и высших существ; чем выше могущество данных сущностей, тем больше вероятность возвышения;

Возможность приручения: собственность;

От прочитанного Слай выпал в осадок. Выходило, что птицеголовые назывались птерами. По причине явной опасности их низложил собственный покровитель. Ещё бы, врождённая способность людей-птиц была даже покруче, чем Триединый, тот защищал от влияния богов лишь на тридцать процентов. К тому же, в комплекте со столь грозным оружием шли оригинальный способ возвышения и безграничный потенциал; так и до бунта недолго. Неудивительно, что уникальная раса попала в очень неуютное местечко.

Желание воскресить и допросить летуна с пристрастием ещё больше возросло. Также внушили оптимизм тип магемы и слово «собственность» в графе приручение. У Слая уже наличествовали две необычные разновидности магем: магический компас и глиф. Обе были полезны до жути. Кладенец жизни и смерти выполнял функции всеобъемлющего сканера, а глиф повелителя стаи позволял управлять низшими существами. Теперь вот, появились доспехи.

— «Посмотрим, какой от них эффект…» — с предвкушением подумал Слай и активировал табличку.

Пластина окуталась ярким свечением и расплылась золотистым облачком. Оно мгновенно охватило вместилище Ходока, а контуры небольшой тучки сформировали вокруг копию убиенного птера. Ещё через миг, доселе призрачная фигура приобрела материальность.

Сфера, в которой обреталось сознание Слая, вновь превратилась в скрученный перевёрнутой восьмёркой протуберанец и закрепилась на затылке летуна. Неизвестно, что бы произошло, имей Ходок целое тело. Сейчас же вышло, что магема заменила оное. Странник радостно рассмеялся, но из клюва вырвалось лишь кудахтанье.

Немного успокоившись, Слай провёл ревизию доставшейся физической оболочки. Что и сказать, по ощущениям, она изрядно уступала предыдущей. Хоть и находилась на стадии Совершенного Тела. Организм представлял собой одно слитое ядро, но было оно однобоким и только стихийным. В лучшей форме Ходок прихлопнул бы птера, как муху.

На этом странности не закончились. Внезапно ожила до того скромничавшая монада. Вдохновлённая наглядным примером, искра ярко вспыхнула и вобрала в себя остатки боживы и моры. После чего начала неудержимо расти, пока на каменистом плато не возник недавний покойник, а безопасная зона не схлопнулась.

— Испытания действием пройдено. Вам присвоен ранг Реаниматора жизни, — мелькнула перед взором надпись из распахнувшейся книги божественного расцвета жизни.

— Кю-кю-кю, — издал Ходок противный зуммер, вместо довольного смеха.

С досады он захотел сплюнуть, но тоже не получилось. Клюв лишь заскрипел от натуги, как несмазанный флюгер.

— «Что за дурацкая раса такая! Ни засмеяться, ни даже харкнуть не могут!»- зло заключил Слай.

Между тем, веки бывшего покойника задрожали, тот явно приходил в себя. Ходок мигом прекратил самобичевание и приготовился к допросу.

Глава 14. Архиптер. Часть 2.

Пачкать руки в дерьме приходится всегда, но почти никогда из гавна не вытащишь золото.

Мудрость самого удачливого золотаря столицы Славской Империи;

Попервам, Раен решил, что из-за травмы головы начались галлюцинации. Последним воспоминанием была продолжительная агония. Проклятый чужак с лёгкостью избежал наскока и ударил в ответ, превратив лицо в кровавое месиво из костей и плоти.

Вскоре, к чисто физическим страданиям прибавились ещё и моральные терзания. Перед смертью молодой птер лицезрел падение родной эскадрильи: братьев разорвали в небе хищные шипы. Раен ушёл за грань опечаленный во всех смыслах этого слова. И вот теперь, к огромному изумлению, очнулся.

— Я жив?! — стало первой осознанной мыслью, — Но как!?

Впрочем, удивление быстро сменило вектор. Рядом с ним обреталась его точная копия. Даже уникальный узор на перьях был неотличим. Такого просто не могло произойти, ведь орнамент никогда не повторялся.

— Очухался? — раздался сверху глумливый и идентичный собственному голос, который, о боги, принадлежал дублю, — Отдохни немного и приведи в порядок извилины. После расскажешь, что у вас тут и как. А я позабочусь о твоих дружках. Не пропадать же добру.

Из сказанного Раен разобрал мало. О каких «дружках», скажите на милость, шла речь, если вокруг никого не было? Да и личность издевавшейся копии казалась почему-то смутно знакомой, где-то он уже видел этот