Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
пудрой, ванилином и слабо-слабо – отцовой туалетной водой.
Чтобы успокоиться, хватило минуты. Олег устыдился слёз; кроме того – испугался, что замочит, испортит дорогущую куклу. Осторожно положил Изольду обратно в бархатное гнездо, защёлкнул замок и вернулся в кухню за гречей.
* * *
– Что ж, вот и нашлось дело.
В какой-то момент он пожалел, что позвонил Алле Геннадьевне. Можно же и без школы прожить. Пойти грузчиком. Да зачем грузчиком, когда квартира сдаётся, деньги капают?
Но, видимо, слишком въелось мамино воспитание. Шока хватило, только чтобы забыть про школу на несколько дней; ладно, недель; ну хорошо, почти месяц.
Но теперь хотелось вернуться.
* * *
За партой сиделось тяжело. Олег чувствовал себя пришельцем из другого мира, сознание двоилось: временами он забывался, смеялся, но потом – вспоминал. И хотелось уйти с головой в омут жалости, тоски и горя, нырнуть и забыться, про всё забыть…
Давали себя знать и пропущенные занятия. Мутно и муторно пришлось объяснять библиотекарше, зачем ему ещё один комплект учебников. Прежний – он вспомнил – остался на этажерке дома. Но после вмешательства Аллы Геннадьевны ему всё-таки дали новый.
Ещё хуже было от того, что за партой пришлось маяться в одиночестве. Народ, видимо, предупреждённый классной, ни о чём не спрашивал. Но относился к нему, как к чумному: разговаривали издалека, осторожно. А ему и не хотелось ни с кем разговаривать. Хотелось только чувствовать чужое присутствие рядом; и просто молчать. Не думать. Чтобы не трогали.
К счастью, не трогали. Только на физре ни с того ни с сего закружилась голова, и он чуть не грохнулся на маты. Физрук отрядил Егора Кузнецова отвести его к медсестре.
С Егоркой Олег всегда общался неплохо, можно сказать – почти дружил. А теперь сжался, боясь, что тот попытается что-то разузнать. Но Егор молча довёл его до медкабинета; только у дверей взял за запястье и хмуро проговорил:
– Если чем могу помочь – скажи.
Борясь с дурнотой, Олег помотал головой и вошёл в стерильный, пропахший лекарствами кабинет.
Когда к четырём, после уроков, он добрался на другой конец города в общагу и рухнул на кровать, то долго не мог понять, состыковать в голове, как так получилось, как так в один день уместилось два разных мира. Кусочки не сшивались, и от этого снова начала болеть голова.
Олег достал из рюкзака таблетку, про запас выданную медсестрой, сунул под язык. Поглядел в сетку над головой, потом повернулся и принялся смотреть в потолок. Комнату уже заволокли сумерки, по потолку пролетали бледно-золотистые и синие пятна от проезжающих вдалеке машин. Из коридора доносился шум, но невнятный; кажется, возвращалась с пар основная масса жильцов. Перед глазами, поверх реальности, мелькали класс, Егор, Таня Волжанина, географичка, переполненная столовая…
Олег закрыл глаза, мельком подумав, что, кажется, понял, как это – веки, налитые свинцом. Полная мелких звуков, шаркающих шагов, далёких гудков тишина баюкала.
Уснул.
Глава 10. Английский театр
За стеной кричала мама – этот звук вырвал из сна, подбросил на кровати. Пока я бежал к дверям, путаясь, не находя на привычном месте тапок, к визгливому женскому голосу добавился мужской – батин бас. Визг перешёл во всхлипы, что-то треснуло, зазвенело стекло. Я ударил дверь одновременно ногой и локтем, выскочил в коридор и только тогда понял, что я не дома. Кричали не родители. Просто кто-то ругался за стеной.
Но шум стоял нешуточный, из-за соседней двери слышались мат и грохот. Рядом никого не наблюдалось, и я постучал. Потом постучал громче. Стукнул кулаком. Звуки с той стороны стихли, приблизились шаги. Дверь приоткрылась, и высунулся небритый, худой, длинный как палка парень.
– Чё?
– Чё орёте? Спать мешаете!
– Простите-простите, – раскланялся дрыщ. – Будем потише.
Я косо посмотрел на него, подвинул плечом – на такую былинку сил хватило и со сна, – оглядел комнату. Тихий скулящий плач был слишком знаком; я знал, когда так скулят.
– Ты чего терпишь, дура?
Может быть, оттого, что я ещё не проснулся толком, может, потому что снился скандал дома, пахну́ло родным, – я сказал это резко, почти крикнул, чувствуя, как в горле клокочет злоба. Девушка сидела на кровати, съёжившись, вытирая глаза – классическая будущая жена, которую будет тиранить алкаш-муж.
Чувствуя, как захлёстывает ярость, я схватил её за локоть и вздёрнул на ноги:
– Чего ты терпишь? Вали от него! Нашла, кого терпеть!
Оглянулся на парня; со второго взгляда он уже не казался молоденьким студентом. Не дрыщ, а плющ: худой, иссохший, явно уже взрослый. Да и девушка – тоже не девушка, просто маленькая женщина, мышка с жидкими волосами. Точно не студенты. Ну и личности в этой общаге.
Плющ меж тем пошёл на меня, нагнув голову, как бык. Замычал:
– Ты чё? Ты чё?
Я закатил глаза, думая, во что опять вляпался. Потом мягко вдарил Плющу в подбородок. Тот заблеял (видать, совсем лох; а то был мог хоть дать сдачи), а я обернулся к женщине:
– Хочешь как моя мама закончить? Я тебе говорю: он все деньги прожрёт, профигачит, доведёт тебя до больничной койки и бросит. Я тебе говорю!
Я думал, что произношу это нормальным тоном, но потом понял, что кричу – саднило в горле, звенело в ушах. А они оба смотрели на меня бараньими глазами. Женщина перестала скулить, и Плющ молчал. Я убрался из их пропахшей пивом комнаты, стукнув дверью. Руки дрожали. Ну и соседи достались!
Я с силой сжал кулаки, чтобы хоть как-то обуздать злость.
…В художке мы как-то рисовали композицию на конкурс «Моя семья». Одна девочка проболела все занятия, и препод предложила ей выставить на конкурс её старую композицию, где парень с девушкой дерутся подушками. Девочка спросила: «Семья-то тут при чём?» А препод такая: «Назовём картину “Как познакомились мои мама и папа”».
Название-то, может, и отражало суть, но семья тут точно ни при чём.
Я зашёл к себе, сел на кровать. Долго не мог отдышаться. За стеной стояла гробовая тишина. Я знаю, всё это бесполезно; если он бьёт – то будет бить. Если она терпит – то продолжит терпеть. Но мне что прикажете? Тоже терпеть? Внутри тлело, вязало противное, как незрелая хурма, бессилие. Если бы я мог вернуться во времени – я вернулся бы не в тот день, когда отец просадил деньги на Изольду. Я вернулся бы в день их с мамой знакомства и развёл бы, не допустил.
В ушах всё ещё стучала кровь, сердце прыгало, но от мыслей
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
