себя полным. Мои глаза горели, а дорога временами становилась размытой. Глубокая темнота, в которой свет фар не касался окружающего, только усиливала потребность моего тела в отдыхе. Но расстояние между мной и тремя машинами, идущими впереди, увеличивалось, и разрыв мог оставить меня еще дальше, не говоря уже о том, что это позволило бы двум моим преследователям догнать или, что еще хуже, обогнать. Стиснув зубы, я попыталась не обращать внимания на давление в мочевом пузыре. Чтобы прогнать усталость, я включила радио, воспроизводя из динамиков свой любимый плейлист классического металла. Welcome to the Jungle — Guns N’ Roses разбудили мои чувства, как обычно.
Даже музыка больше не помогала, поскольку последние тридцать минут гонки текли незаметно. Мое желание сходить в туалет превратилось в болезненную пульсацию в нижней части тела, а спина и задница стали полностью каменными. Я уже почти не чувствовала своих пальцев. Все, о чем я могла думать, это туалет и сон.
Мое внимание переключилось на одну из ведущих машин, которая медленно сбавляла скорость. Когда отсчитывалась последняя минута гоночного времени, автомобиль находился всего на одну машину впереди меня.
Машина Адамо. Он действительно притормаживал, чтобы провести ночь рядом со мной. Я не была уверена, польщена ли я или раздражена. Девушка в беде не моя любимая роль. С другой стороны, его общество не было неприятным, но до этого момента мы не оставались наедине. И я поняла, что именно так мы и проведём сегодняшнюю ночь — наедине, — когда остановим машины ровно в четыре часа.
ГЛАВА 7
Я не планировал тормозить, чтобы Динара провела ночь рядом со мной. Это было спонтанное решение, когда я заметил ее машину не слишком далеко позади. Я не терял слишком много времени на других лидирующих машин, позволяя ей догнать меня, ничего такого, что я не мог бы компенсировать в последующих гонках. И даже если я не закончу семидневную гонку первым, это не проблема. Я не нуждался в деньгах и все равно заработал бы достаточно баллов, чтобы остаться в гоночном лагере. Динара открыла дверь Гадюки одновременно с тем, как я выключил двигатель своей машины, остановившись рядом с ней. Она едва взглянула в мою сторону и вместо этого бросилась в темноту к задней части своего авто.
Я усмехнулся, понимая почему, что напомнило мне о моей собственной проблеме. Облегчившись в темноте, я прислонился к капоту своей тачки и уставился в звездное небо. Так далеко за пределами цивилизации звезды всегда сияли ярко. Что-то, чего я не замечал, когда находился в Лас-Вегасе. Я всегда считал себя городским человеком, пока не начал подолгу жить в лагере у черта на куличках.
Динара подошла ко мне и уперлась бедром в капот.
— Ты не должен был этого делать.
Я скорчил невинное лицо, но она сузила глаза.
— Я предпочитаю твое общество компании двух придурков во главе. А с тобой мне не придется спать с открытым глазом, убеждаясь, что никто не проводит манипуляций с моей машиной.
Динара усмехнулась.
— Кто сказал, что я не попытаюсь перерезать твой тормозной трос? Быть может, я даже заколю тебя, когда ты будешь спать. Я русская, помнишь?
Трудно забыть. Во внешности Динары было что-то экзотическое, особенно высокие скулы.
— Я рискну с тобой.
Динара потерла руки. Она была только в майке и в обтягивающих джинсовых шортах. Мне ничего так не хотелось, как провести ладонями по ее гладким ногам.
— Я не взяла с собой никакой еды. Не думаю, что мы можем заказать еду сюда, верно?
— Я подготовился, — ответил я со смешком и открыл свой багажник, куда положил газовую плиту и пару банок с чили, супом из грибов и макаронами с сыром. — Но не жди слишком многого.
Динара просмотрела мой выбор.
— Я никогда раньше не ела макароны с сыром.
Я недоверчиво взглянул на нее.
— Как можно жить в Штатах и не попробовать это блюдо?
— Наш повар русская. Она готовит по рецептам из дома моего отца, а я никогда не обедала с американскими семьями. Мы живем среди своих.
Звучало знакомо. Мы с братьями тоже всегда жили вместе, и мои братья до сих пор продолжают.
— Тогда макароны с сыром. Даже если это знакомство с блюдом будет плохим. Ты обязана попробовать версию моей невестки Киары. Это не от мира сего.
Динара криво усмехнулась в тусклом свете ночи.
— Возможно, нам стоит подождать с семейными представлениями, пока мы хотя бы не поцелуемся.
Мой пульс участился, глаза метнулись к пухлым губам Динары, когда она все еще уверенно улыбалась. Блядь. Я не думал о поцелуе с ней сегодня, но теперь это все, о чем я мог думать.
— А будет поцелуй? — спросил я с медленной улыбкой, будто не мог представить большего.
Динара достала из багажника газовую плиту и поставила ее между нашими машинами, защищаясь от ветра, прежде чем схватить кожаную куртку и использовать ее как одеяло, чтобы сесть.
— У тебя есть фонарь? Не хочу держать дверь открытой.
Я ухмыльнулся, взял банку и газовую лампу и плюхнулся на прохладную землю. Как только он отбросил свой жуткий свет вокруг нас, и макароны с сыром закипели, я сказал:
— Ты не ответила на мой вопрос.
Я протянул Динаре вилку, прежде чем выключить пламя и проткнуть вилкой обжигающие горячие макароны с сыром.
Динара сделала то же самое и, подув, попробовала. Нахмурившись, она несколько раз прожевала.
— Я не знаю, из-за чего весь этот сыр-бор. Наши кошки получают лучшую еду.
Я рассмеялся.
— Жаль, что мои запасы не соответствуют твоим стандартам.
Она тоже засмеялась.
— Я даже не придирчивый любитель еды, но это действительно ужасно. Не знаю, дам ли я этому блюду еще один шанс.
— Поверь мне, если все сделать правильно, оно восхитительно.
— Возможно, когда-нибудь твоя Киара сможет убедить меня, — она положила в рот еще макароны. — Целоваться было бы очень плохой идеей, учитывая, кто мы.
Я встретил ее взгляд. В тусклом свете газовой лампы светящиеся бирюзовые глаза казались темно-зелеными еловыми веточками.
— Противники?
— Да. Помимо всего прочего. Это была бы роковая связь, которая наверняка подняла бы дерьмо в Братве и Каморре.
Я усмехнулся.
— Я люблю неприятности.
Динара покачала головой и откинулась на локти, пока я доедал свою порцию.
— Почему ты на самом деле сегодня искал моей близости? И не проси меня поцеловать тебя. Если ты надеешься получить от меня информацию, я должна предупредить, что я очень хорошо умею хранить секреты.
— А я очень хорошо
