Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– С петухами…
– Точно, с петухами! Кто вышивал, жена?
Разведчик понял – единственный шанс заставить его говорить, это заставить его напрячь память. Он захлопнул дверь ногой. И быстро обошел квартиру:
– Почему все двери в поселке открыты?
– Нам нельзя закрывать.
– Нельзя? Кто велел? – Стольников выглядел растерянным. Поняв, что ответа не получит, вернулся к тому, что могло зацепить внимание мужчины: – А где женщина, которая вышивала тебе рубашку?
– Мама. Мамы нет. Она умерла. Я помню тебя.
– И это хорошо. Потому что я уже на краю. Сядь. Сядь!.. А теперь ответь, дружок, почему вы из веселых борзых ребят превратились в даунов?
– Я не знаю, кто такие дауны.
– Это идиоты. Что такое идиоты-то, ты должен знать?
– Да, я знаю.
– Так почему в них превратились?
– Об этом нельзя говорить.
– Почему?
– Могут наказать. Наказание придет обязательно.
– Это кто сказал?
Мужчина посмотрел на Стольникова и не ответил.
– Дай руку, – попросил майор. Схватив ладонь сельчанина, протянутую как для приветствия, Саша одним движением задрал широкий рукав рубашки до плеча. Осмотр запястья и вен не дал никаких результатов. Но на плече были заметны следы от давнего медицинского вмешательства. Обычные следы прививки против оспы, нормальные для любого. Но проблема была в том, что жителям Другой Чечни прививку против оспы делать не могли.
– Ты стал чувствовать себя хуже после этого укола?
– Да.
– Когда это случилось?
– Нельзя говорить, – тихо и безразлично протянул «крепостной». – Зачем мне говорить? Это запрещено.
– Хорошо, – сразу согласился Стольников. – Сейчас я приведу того, кто запретил, и он подтвердит, что можно. Кого я должен привести?
Мужчина поднял глаза и посмотрел куда-то мимо Стольникова. Майору это движение не понравилось. Первой его мыслью было протянуть руку к автомату, который он положил на стол в комнате. Но через мгновение он понял, что не успеет. Где-то там, за спиной, далеко ли, близко ли, находился кто-то, кто не упустит ни одного его жеста…
Осторожно опустив руку, майор нащупал рукоятку «Гюрзы»…
«Никогда ничего не бойся, – говорил ему отец, – ведь ты мужчина».
Все началось тридцать лет назад, когда после ежедневных школьных избиений одноклассниками мальчик однажды пришел домой, размазывая сопли по лицу. Оказывается, как выяснил отец, его даже не били. На него просто пошел с кулаками наперевес заводила всех драк и гроза школы – пацан, два раза по два года подряд отучившийся в четвертом и пятом классах. И мальчик испугался. Он сильно испугался…
И это видели все в классе.
Отец забрал мальчика из школы и перевел в другую, частную. Родители переехали в коттедж, и школа была в двух шагах от дома. И тогда же началось обучение в другой школе.
«Не бойся», – учил его отец. И мальчик учился.
Они с отцом в течение недели приводили в порядок пыльный, захламленный подвал дома. Чистили, мыли, скоблили с утра до вечера. Трудились до тех пор, пока отец однажды вечером, бросив в угол мокрую тряпку, не сказал:
«А вот теперь можно и делом заняться».
Что такое дело, мальчик не знал, поэтому молча выполнял все, что требовал отец – таскал в подвал выстроганные тут же, во дворе, доски, песок и инструменты. Отец в работе заводил сам себя и этим, непонятным пока сыну энтузиазмом заражал мальчика. Однажды мальчик не выдержал и спросил, надеясь, скорее, на общий ответ, нежели на обстоятельный. Старший в семье мужчина посмотрел на него как-то устало (сказывался возраст – мальчик был поздним ребенком, а в пятьдесят трудно жить жизнью тринадцатилетнего) и ответил, словно отчитываясь перед госприемкой за созданное творение:
«Это ринг. Здесь мы исключим канаты. Никаких канатов. Их не бывает в жизни, а бывает наоборот – не на что опереться спиной. Здесь, в наиболее освещенном углу, будет размещен мешок. Это место хорошо еще и тем, что мешок будет висеть у несущей стены. Со временем песок в мешок будет добавляться, а это не очень хорошо может сказаться на конструкции дома. Ну и, наконец, «железо». Ты доволен?».
Мальчик промолчал.
«Ты боишься?».
Мальчик не отвечал.
«Запомни на всю свою жизнь, сынок: никогда никого и ничего не бойся. Ты должен идти к цели, чего бы тебе это ни стоило».
И положил Саше на плечо свою тяжелую руку…
Загораживая свет лампочки, Никита поднялся. Лицо его снова обрело безучастное выражение уложенного в гроб покойника.
– Нет… – выдавил хозяин дома странным, гортанным голосом.
Стольников, резко толкнув под себя табурет, прыжком забросил себя на стол, перекатился и, роняя с грохотом и стол, и себя, вскинул обе руки. То, что он увидел перед стволом «Гюрзы», едва не привело его в состояние ступора.
Бесшумно войдя в дом, трое жителей поселка стояли перед ним, вооруженные топорами. Их черные, неподвижные глаза казались пробоинами.
– Нет, – повторил Никита, и один из гостей наклонил голову. Так он выразил, понял Стольников, крайнюю степень удивления.
– Что здесь происходит, мать вашу?.. – пробормотал Саша, облизывая губы. Он знал, что ответа не получит, говорил, чтобы снять с себя состояние страха. Не тот ли это был страх, о котором говорил Зубов? Если да, то это чертовски страшный страх! Стольников не думал уже ни о чем, кроме как о траектории полета в окно. Вылететь нужно было через запертые рамы так, чтобы ни на секунду не задержаться в комнате. Несмотря на заторможенный вид, двигались эти парни, судя по всему, быстро. А к топорам у них руки привычные – гены… «Вырубят из меня балясину, не успею еще до земли долететь…» – думал Стольников.
– Его – нельзя… – сказал Никита.
– Почему? – прохрипел один из явившихся.
– Он не с ними.
– Он с другими. И он пришел ночью.
– Мать вашу, я что, не могу ходить по ночам? – вскипел Саша. По виску его скользнула капля пота. Происходящее казалось ему ирреальным. Даже с учетом понимания того, где он находится.
– Я з-знаю его, – запнувшись и поморщившись, сказал Никита. – Это он убил Алхоева…
Стольников знал, что хозяин не мог видеть, как умирал Алхоев. И сам факт того, что Никита лгал, внушил майору уверенность, что мозги у мужчины частично все-таки работают. А что с остальной частью?..
– Когда иные появлялись, они тоже говорили, что пришли с добром, – напомнил второй. – И скоро мы потеряли себя.
– Я пришел, чтобы помочь вам себя обрести, – вмешался Стольников. – Но как я могу это сделать, если вы, черт вас подери, собираетесь меня зарубить?
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
