Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
К сожалению, это не помогло, и «Ковчеги» не долетели до Эсперансы. Были виноваты в этом ИРы или нет, не знал никто. Почти четыре столетия судьба обоих пропавших кораблей оставалась неизвестной – пока один из них не был обнаружен нами…
– Невероятно! – пробормотал Штерн. – А это точно «Ковчег»?
– Идентификация однозначна, шеф, – ответил Йосидо. – Компьютер не допускает других вариантов.
– Уже посылали запрос? – спросил я.
– Нет, кэп, решили ничего не предпринимать без ваших указаний. Мы даже не пользовались активными детекторами – только пассивными.
– Всё равно он заметил нас, – сказал Штерн. – Ведь мы радируем позывные.
– Заметил, если ещё жив, – уточнила Краснова. – В чём лично я сомневаюсь. – Она вопросительно посмотрела на меня: – Что будем делать, кэп?
– Прежде всего соблюдать осторожность, – ответил я, устраиваясь в капитанском кресле. – На всякий случай. За четыреста лет ИР наверняка вышел из строя и отключился. В пользу этого свидетельствует полное отсутствие реакции на наше появление. Но если он ещё функционирует, то уже давно слетел с катушек и сейчас совершенно безумен. Так что нужно быть начеку.
– Это старьё не представляет для нас угрозы, – заметил Хироши, который тем временем вызвал из бортового архива файлы спецификации «Ковчегов» и теперь вместе с главным инженером просматривал их. – Корабль вооружён только маломощными противометеоритными пушками. На расстоянии более двухсот тысяч километров они совершенно безвредны.
– Я говорю не об опасности для нас. На борту «Ковчега» тридцать тысяч криокамер со взрослыми людьми и пятьдесят тысяч – с детьми-эмбрионами. Если ИР не включил разморозку, их ещё можно спасти. Готовимся к прыжку.
Краснова немедленно подошла к креслу пилота, Марси собиралась было уступить ей место, но я резко произнёс:
– Хагривз, отставить! Твоя смена ещё не закончена.
– Прошу прощения, кэп, – извинилась Марси, однако в её голосе чувствовалось радостное удивление: она не ожидала, что я позволю ей совершить этот манёвр. – Какие параметры?
– Полмиллиона километров от цели. Остальное – на усмотрение пилота.
– Принято. – Марси задействовала боковые двигатели, развернула корабль по направлению к «Ковчегу» и произвела необходимые расчёты. – Готово, кэп. Пятьдесят секунд до прыжка. Расстояние – тридцать восемь миллионов семьсот. Максимальная девиация – четыре тысячи двести.
– Прыжок разрешаю, – немедленно ответил я, бросив лишь беглый взгляд на свой информационный дисплей.
Впрочем, тут я немного схитрил. Дав понять Марси, что полностью ей доверяю, я затем всё же проверил правильность её курса, готовый в любой момент дать отбой, если окажется, что мы слишком близко подходим к «Ковчегу», рискуя нарваться на залп в упор из противометеоритных пушек. Или наоборот – вынырнем слишком далеко, чтобы помешать ему перейти в гипердрайв. Но ничего отменять не пришлось.
Прыжок на столь короткую дистанцию занял неуловимое мгновение. Расположение звёзд на обзорных экранах совсем не изменилось – их сдвиг могли обнаружить только сверхточные измерительные приборы. Разве что исчезло изображение «Ковчега»; но через несколько секунд, когда телескоп снова поймал его в свой фокус, картинка вернулась – уже более чёткая, чем раньше.
Корабль по-прежнему не проявлял признаков активности. Однако он функционировал – теперь, когда мы находились значительно ближе, наши датчики смогли зафиксировать слабое тепловое излучение и такой же слабый нейтринный поток от работающего на малой мощности термоядерного реактора. Кроме того, жизненно важные отсеки судна были защищены силовыми экранами.
– Управление внешней связью беру на себя, – распорядился я. – Йосидо, задействовать лазер. Держать на прицеле носовой резонатор. Открывать огонь только по моей команде.
Все присутствующие в рубке мигом поняли мой замысел. Если «Ковчег» попытается скрыться, то для подготовки прыжка ему понадобится некоторое время – вполне достаточное, чтобы мы успели вывести из строя систему гипердрайва, не причиняя кораблю других повреждений.
– Готово, кэп, – отчитался Хироши. – Резонатор под прицелом.
– Хорошо придумано, – одобрил Штерн. Будучи на одиннадцать лет старше меня и равным мне по званию, он иногда позволял себе в служебной обстановке давать оценку моим действиям. Впрочем, делал это нечасто. – В случае чего мы потом сможем восстановить резонатор.
Я включил систему внешней связи в широком частотном диапазоне и по-испански (поскольку «Ковчег» был южноамериканского производства) заговорил:
– Корабль «Кардифф», Звёздный Флот Объединённой Федерации Европы, Северной Азии, Северной и Южной Америк, Австралии и Марса, вызывает корабль «Ковчег». Ответьте, «Ковчег».
Через несколько секунд на дисплее появился ответ:
«Корабль “Кардифф”, ваш вызов принят. Просьба подождать, идёт загрузка главной системы. До завершения – 2 минуты 36 секунд».
«Ковчег» ежесекундно повторял это сообщение, в котором менялось только время, оставшееся до окончания загрузки.
– Ай да ИР, ай да сукин сын! – прокомментировала Краснова. – Выходит, он «усыпил» себя, а корабль оставил под контролем обычного компьютера. Ну, тогда есть шанс, что он ещё не рехнулся.
Через две с половиной минуты из динамиков внешней связи послышался отлично модулированный мужской голос:
– На связи «Ковчег-1», специальный проект «Эсперанса» Демократического Сообщества Свободных Государств Южной Америки. Статус – межзвёздный корабль под управлением искусственного разума, серийный номер DA-84. «Кардифф», прошу сообщить ваш статус.
Я немедленно ответил:
– Многоцелевой межзвёздный транспорт под управлением человеческого экипажа. Командир корабля – капитан третьего ранга Мальстрём.
Возникла пауза – и не только потому что ИР обрабатывал полученную информацию. Просто нас разделяло полмиллиона километров, и для радиоволн, чтобы дойти до «Ковчега» и вернуться обратно, требовалось три с лишним секунды.
– Разработчикам удалось устранить негативное воздействие гипердрайва? – осведомился ИР. – Или изобретён безопасный способ анабиоза?
И тут сработала моя интуиция, которая почти никогда меня не подводила. Сначала я сказал чистую правду:
– К сожалению, гипердрайв до сих пор губителен для большинства людей. Но наука научилась выявлять тех, чей разум способен выдерживать прыжки. Такие люди, как мы, называются резистентными. – После чего я вдохновенно солгал: – А вот с анабиозом дела обстоят гораздо лучше. Новый способ, правда, не изобретён, пользуемся старым, криозаморозкой. Однако теперь размораживание – совершенно безопасная процедура. За последние десять лет не зарегистрировано ни одного летального исхода.
Мои подчинённые изумлённо уставились на меня, но им хватило благоразумия промолчать. А когда пришёл ответ ИРа, в его искусственном голосе явственно слышалось удовлетворение и даже самодовольство.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 72
