вздыхает.
– Скорее всего… Но учти, что их тоже всех допросили…
Я размышляю несколько секунд.
– А ты когда материалы изучал, между Арцыбашевым и самим Фоменко что-нибудь обнаружил?
Он смотрит на меня с удовольствием, как на способную ученицу.
Качает головой.
– Они никогда не встречались. Все перелопатили до седьмого колена – нет.
Я даже не ожидала, что так расстроюсь.
– Я была уверена… Черт…. Черт! – и бью кулаком по дивану.
– А ты не будь уверена, – советует он. – Меньше разочарований. Впрочем, одну загогулину я все-таки обнаружил. Арцыбашев в начале 90-х работал ментом в Москаленках. Ничего не говорит название?
Название и правда кажется мне знакомым.
– Подожди… Подожди, сама вспомню! – я предостерегающе поднимаю руку, он улыбается, глядя на меня сквозь дым очередной сигары.
Нас так натаскивали – заставляли запоминать любую хрень, встреченную на пути. Вывески, газетные объявления, названия станций, имена на бейджиках, фильмы с афиш, точное время радиопередач, часы увядания настурций на клумбах – любой бесполезный факт мог оказаться полезным.
Я вспомнила себя, сидящую на унитазе и запоминающую, как будет по-казахски «освежитель воздуха «малина»». Вспомнила надпись на финском киселе: «Омскакас» – по-шведски это означает «взболтать». Согласно теории нашего хозяина, это шведское слово однажды спасет мою жизнь.
Надпись на киселе…
Юридический адрес производителя…
Маленькие такие буковки…
Москаленки…
– Пельмени! – сказала я.
– Не потеряла навык, умница. Все еще запоминаешь? С медицинской точки зрения, это невроз. Некоторые идиоты складывают цифры в номерах проезжающих машин. Эта одержимость самая глупая, но и она будет востребована, уж поверь мне… Ты права, это выходные данные пельменей. Раньше хорошие были, сейчас дерьмо. Эти пельмени, действительно, делают в Москаленках. Но где это? Крупно там что написано? Название пельменей какое?
Мозги мои снова заскрипели.
– Так, сейчас… пельмени… пельмени «Сибирские»?
– Не-а. Холодно.
– Но это в Сибири, я точно помню.
– Сибирь большая…
Сибирские, Байкальские, Иркутские, Алтайские, Таежные, Медвежьи, Староверские, Тюменские – теплее – Кедровые, Новосибирские – какие там города еще? Напоминаю, что на свете есть Интернет, и почему бы тебе, Света, не посмотреть, где находятся эти чертовы Москаленки? – нет, я докажу ему, что еще чего-то стою – Югорские, Уренгойские, Газовые, Березовые, Ермаковские, Омские…
Точно! Взболтать. Омскакас. Я вспомнила потому, что запивала их киселем.
– «Омские»! Это пельмени «Омские».
– Да, дружок. Москаленки – это населенный пункт в Омской области.
– Фоменко начинал в Омске.
– Да. Правда, он утверждает, что никогда не встречался с Арцыбашевым. Но кто знает?
– Скажем, Арцыбашев что-то знал про Фоменко, – размышляю я вслух. – Хотел на этом заработать, поэтому и поехал в Москву без денег. Потом похитил его дочь…
– И? – насмешливо уточняет Мищенко. – Дальше-то что?
– Ну, может, все пошло не так, как он планировал. Она, скажем, погибла, он испугался, сбежал, инсценировал свою смерть… Вот только при чем здесь секта «Белуха»?
– Не при чем, – соглашается Мищенко.
– Слушай, а может, сам папаша ее того?
– Родную дочь?! – пугается Коля. – Кровиночку? – раздумывает. – Да нет. Он правда, не знает, где она. Если бы он ее убил, на фига ему снова всех будоражить? Не думаю.
– Ну, – вздыхаю я. – В любом случае спасибо за новый факт. Хоть что-то. Под финал, так сказать…
– Под фина-ал? – его брови полезли наверх. – Не будь идиоткой! История Гали Фоменко – это только начало.
Он любит красивые и ужасные фразы. Это его способ соблазнения.
– Светуль, – говорит он. – А поехали ко мне, я тебе свой дом покажу. Тысяча метров, бассейн, сауна. Спортивный зал собственный.
– А чего не качаешься? – смеюсь я, шлепая его по животу.
– На фига мне качаться? Меня девки и таким любят.
Я вижу, как через холл Парк-Плэйса несется один из командировочных. На его лице – крайняя степень возбуждения, хотя они обычно у Мищенко вышколенные.
Задыхаясь, он наклоняется к Колиному уху и что-то шепчет. Коля слушает невозмутимо. По этой невозмутимости я понимаю, что произошло что-то экстраординарное.
Еле заметным движением руки Мищенко отпускает своего подчиненного. Потом поворачивается ко мне с торжествующим видом.
– Вот вы все над Колей смея-я-ялись, – опять начинает он свою песню. – А Коля будущее видит! Коле надо в экстрасенсы идти. Вот слушай. Фоменко это пока скрывает, но мои человечки уже выяснили. На том берегу, дружок, паника! Два дня назад у Фоменко пропала молодая жена. Все как под копирку. Уехала на машине из дома – и ни слуху, ни духу. Телефон два дня помаячил в районе ее мамы и заглох. Вот и второй ненайденный трупик. Но я опять повторю, зайка: это только начало!
Глава 12
Я проехала в калитку, подпрыгивая на сосновых корнях.
Передо мной была Южная аллея поселка.
День стоял тихий и, что называется, лучезарный. Облитая солнечным светом, я тихо катилась по аллее. Все вокруг казалось янтарным. Бывают такие денечки в Подмосковье, нечасто, но бывают.
Возле кустов сирени я остановилась. Спешилась, достала планшет.
Три года назад архитектор дома разместил свой проект в журнале «Мезонин». В статье называлась фамилия Фоменко, упоминалось и название поселка – «Подмосковные вечера».
Вот и фотографии проекта. В основном, это внутренние интерьеры – узнала я и рыцарский зал. Единственное фото снаружи было снято… так-так-так… Я потопталась вокруг лежащего на земле велосипеда. Вот теперь дом узнать можно. Сопоставила картинки – да, верно. Судя по всему, Арцыбашев пошел по такому же пути. Он вбил фамилию Фоменко, узнал, в каком поселке он живет. Потом приехал сюда и попытался определить дом. Ему было труднее, чем мне: ведь я-то дом знала. Видимо, он ходил по всему поселку, пока картинки не совпали. Именно отсюда он и побежал навстречу машине.
То, что дочь Фоменко в этот момент решила выехать из дома – должно быть, совпадение. Поэтому возникает вопрос: зачем он приехал сюда? Ведь застать Фоменко в Сити было бы стократ проще. Лично я нашла точный адрес его офиса за несколько секунд. И это был именно точный адрес. А здесь – одна статья в «Мезонине», напечатанная три года назад. На деревню к дедушке. Домов в «Подмосковных вечерах» – десятки. Чтобы найти нужный, ему пришлось долго бродить с фотографией, останавливаясь у каждых ворот…
– Как интересно! – сказал насмешливый голос за моей спиной.
Вывернул слева, из калитки, ведущей в парк. Откуда он знает эти ходы?
Я обернулась. Юрист Снегирев был в спортивном костюме с русскими узорами на плечах. Его лицо раскраснелось, как у матрешки, по вискам текли струйки пота. Спортом занимается.
– Здравствуйте, – сказала я. – Какими судьбами? Вы тоже здесь живете?
– Снял дачу на лето. Но не здесь,
