Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
двадцатое? К обеду доложишь о готовности группы, а я свяжусь с армейским руководством, уточню задачу…
Глава четвертая
На рассвете двадцатого февраля Манштейн нанес удар под дых загнанной в мешок 6-й советской армии! Прибывшему в штаб капитану Шубину предстала картина взорванного муравейника. Метались люди; телефоны и радиостанции, казалось, были раскалены от частых переговоров. Такое ощущение, что центр Харькова штурмовали армады танков! Но перед самим Харьковом угроза пока не стояла, катастрофа случилась с войсками в междуречье Днепра и Северского Донца. Бледный, как мумия, полковник Макарчук накручивал диск телефона, потом в раздражении бросил трубку, уставился на Шубина невидящими глазами.
– Стряслось, товарищ полковник?
– Стряслось, мать их за душу! – вскакивая, взревел Макарчук. – Ведь все было ясно как божий день! Чертовы стратеги, куда смотрели?! – Он осекся, рухнул обратно на стул, стал растирать виски. Немного успокоившись, поднял голову. – Забудь о том, что мы думали, Шубин. Станем орать на всех углах, что мы предупреждали, враз окажемся у стенки. Крайних уже не найдешь. Но ясно, что напортачили наверху. В общем, плохи наши дела, никаких указаний нет, наблюдаем и ждем… Ты перевез своих людей к штабу?
– Так точно, рота здесь. Тема Ахтырки, полагаю, уже неактуальна?
– И как ты догадался? – передразнил Макарчук. – Ты прав, наступление на запад в создавшихся условиях смотрелось бы странно. Даже разведка в тех краях не имеет смысла. Думаю, наши начнут отходить, создадут рубеж обороны у западных предместий Харькова. Получен приказ армейского командования: в ближайшие дни дивизию из города не выводить, готовить Харьков к обороне. Это при том, что на город пока никто не покушается… Ты нужен мне здесь, Шубин, сиди и не возникай, как бы ни хотелось помочь Родине…
Сводки с фронта поступали неутешительные. Наступление до двадцатого февраля развивалось успешно. Бронетехника танковой группы в ходе рейда в Красноармейск перерезала железную дорогу Сталино – Днепропетровск и находилась в шестидесяти километрах от Запорожья. 4-я танковая армия противника уже выходила на позиции, целилась на Павлоград. Утром двадцатого февраля 1-й танковый корпус СС нанес сокрушительный удар во фланг Юго-Западного фронта, и произошла катастрофа. Успех флангового удара развивала дивизия СС «Рейх». Уже через сутки немцы взяли Павлоград и окружили два танковых и один кавалерийский корпус, шедший на Запорожье и Днепропетровск. Началось избиение. Генерал Попов умолял Ватутина разрешить отвести войска, но согласия не получил. В высоких штабах не верили, что положение столь плачевно. Через день окружение замкнулось, танковые части стали уничтожать артиллерийским огнем. Ватутин осознал ошибку и с опозданием отдал приказ остановить наступление, переходить к обороне. Но танковая группа Попова уже фактически прекратила существование. 6-я армия Харитонова находилась в отчаянном положении: враг отсекал от нее крупные части, уничтожал их в котлах. Теперь уже Ватутин просил Ставку принять меры, провести контрнаступление на южном участке фронта. Но наступление провалилось, крупные силы Красной армии попали в окружение у Дебальцево и были перемолоты. Пало сопротивление в районе Красноармейска. Танкисты дивизий «Рейх» и «Тоттенкопф» заняли Лозовую. Танковый корпус Гота преследовал тех, кому удалось вырваться, и уничтожал. У немцев появлялся реальный шанс отвоевать оставленные позиции, завладеть рубежом по Северскому Донцу и зайти в тыл советской группировке в районе Харькова.
Город жил прифронтовой жизнью. Удвоилось количество патрулей на улицах. На перекрестках стояли бронетранспортеры, пулеметчики прятались за мешками с песком. Люди перешептывались, возникали ложные слухи. Власти скупо информировали: южнее Харькова идут бои, советские войска успешно сдерживают наступление противника. Мысль о том, что город снова перейдет к неприятелю, не давала людям покоя. Одни тихо радовались, другие молились, чтобы этого не произошло. Но пока ничто не говорило о готовящемся штурме Харькова. Западные рубежи в районе Ахтырки подвергались артиллерийским налетам, но в наступление гитлеровцы не шли. В город сплошным потоком поступали раненые. Было много тяжелых. Полевые хирургии работали круглосуточно. Тяжелые бои шли южнее Харькова. В город по приказу штаба Воронежского фронта прибывали подкрепления: артиллерийская часть, несколько стрелковых батальонов. Разведчики Шубина, расположившиеся в палаточном городке, изнывали от безделья. Люди недоумевали: почему их не задействуют? «Ожирели уже на казенных харчах, – ворчал Прыгунов, влившийся в коллектив разведчиков. – Скоро в дверь не пролезем, в атаку будут краном поднимать». Сержанты гоняли солдат по беговой дорожке, отрабатывали навыки рукопашного боя, метания гранаты на дальность. Моральный дух также нуждался в упрочнении. Из политотдела дивизии прибыл специально обученный поднятию морального духа майор, который два часа поднимал идейно-политический уровень бойцов. Солдаты украдкой зевали, терли глаза, и каждый задавал себе вопрос: а что же нового сказал майор?
Двадцать восьмого февраля 40-й танковый корпус гитлеровцев был уже в районе Северского Донца, южнее Изюма – эти позиции он оставил в январе, а теперь забрал обратно. Танковая группа Попова уже не оказывала сопротивления: несколько уцелевших танков пытались вырваться из окружения, но кончился бензин, и попытка прорыва провалилась. Продвинуться дальше Изюма немцы не смогли, закреплялись на этом рубеже, присматривались к левому берегу реки. Пространством между Изюмом и Харьковом противник пока не овладел. Юго-западнее дрались находившиеся в окружении остатки корпусов Харитонова: два танковых, кавалерийский, потрепанные стрелковые дивизии. Численность войск в котле достигала ста тысяч человек. Был получен запоздалый приказ об отходе, и измученные войска кинулись на прорыв в северном направлении. Части войск удалось пробить кольцо окружения…
– Смотри, капитан. – Полковник Макарчук расстелил на столе свою любимую карту, испещренную пометками. – Немцы у Изюма, но силы у них незначительные, рассеяны по большому пространству и вряд ли соберутся в кулак: равнина простреливается нашей дальнобойной артиллерий. Части наших войск – это порядка пятидесяти тысяч человек – удалось вырваться из окружения, и сейчас они с боями отступают вот сюда, к Северскому Донцу, на рубеж Балаклея – Красный Лиман. Изюм вот здесь, и немцы воспрепятствовать продвижению наших подразделений не смогут. Восточный берег в этом районе поднят относительно западного, там меловые скалы. Вот здесь, на участке шириной шесть-восемь километров, есть идея зафиксировать линию обороны. Единственный мост у деревни Гусянка, она на левом берегу. Мост, насколько известно, цел. Если пропустить по нему войска, а потом взорвать, мы получим естественную преграду в виде реки. Глубина Северского Донца в данном районе приличная, лед тонкий. Берега крутые, технику не спустишь. А те места, где это возможно, проще контролировать, чем весь берег. С высокого берега удобно держать оборону. Остатки шестой армии направляются в этот район, будут там через пару дней… ну или как получится. Немцы не дураки, понимают, что, если мы займем здесь оборону, нас уже не сковырнешь.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 55
