– Ты уезжаешь? – удивилась она.
– Я… – сказал он, мучительно ища фразу, которая отразила бы сущность момента.
– Я знаю… – сказала она, – я знаю, ты идешь туда…
Костя кивнул:
– Туда…
«Но это совсем не страшно, – хотел он сказать, – это примерно то же самое, что съездить на дачу в Солнцево», – но не успел. Дверь в отделение вдруг с треском распахнулась и с торжествующим криком: «Ага! Попались, голубки!» – ворвался капитан Жилин. В руках он держал огромный пистолет и целился из него в Костю и Леру.
– Оружие на пол! Руки на шею! Живо!!! Считаю до трех!!! Раз! Два! Три!
То, что произошло дальше, удивило не только капитана Жилина, но и самого Костю. Не успел Жилин произнести «Три!», как на Косте возник шлем. Был он прозрачен, только затылок прикрывал высокий воротник.
Следом за капитаном Жилиным в отделение заскочили три бойца и тоже взяли Костю на прицел.
– Ты что думаешь, – радостно сообщил капитан Жилин, – меня можно обвести вокруг пальца?! Да я здесь уже вторые сутки не сплю, тебя караулю. А эти твои сталкеровские штучки со шлемом можешь приберечь для кого-то другого. Руки!.. Руки, падла!!!
Один из бойцов подскочил и попытался надеть на Костю наручники. Но стоило Косте всего лишь пошевелить правой рукой, как боец отлетел в угол и скорчился от боли.
Жилин от неожиданности выстрелил в потолок и заорал:
– Всем стоять и не двигаться!
Лера тихонько ойкнула и прижалась к Косте еще сильнее. Известковая пыль медленно оседала им на головы. Капитан пригладил свои жидкие седые волосы и сказал довольным тоном:
– Больно ты прыток, как я погляжу! Вяжите его! Вяжите!
– Отставить! – В дверях появился генерал-полковник Берлинский.
– Товарищ генерал, задержан опасный сталкер! – отрапортовал капитан Жилин, не убирая, однако, пистолета.
– Жилин, – устало произнес генерал, – ты, как всегда, поперед батьки в пекло, ты что, не видишь, что это мой человек, ты совсем нюх потерял?!
– Никак нет! – отчеканил капитан. – Вижу сталкера, а сталкеры вне закона, за них полагается премия.
– Будет тебе премия, будет и свисток! – показал ему рыжий кулак генерал. – Так, капитан, оружие в кобуру! Забирай своих людей и вон отсюда!
– Есть вон отсюда! – произнес капитан Жилин, лучисто улыбаясь.
За время долгой службы в криминальной полиции он привык и не к таким поворотам судьбы. Когда-то он был подполковником, но строптивый характер и самомнение сломали ему карьеру. Теперь он дослуживал капитаном и хотел одного – спокойно уйти на пенсию, но при этом получить удовольствие от поимки различного рода преступников, в том числе и черных сталкеров.
– Уходим, ребята! – приказал он с таким азартом, что было ясно: если бы не генерал-полковник Эдуард Петрович Берлинский, сидеть бы Косте в кутузке, как грибу в кузовке.
Генерал повернулся к Косте и сказал:
– Ну что, сынок, пора. А жаль, девушка у тебя красивая. Где ты их находишь?
В этот момент шлем на Косте пропал, втянулся в воротник «титана».
– А-а-а… – произнес довольный генерал, – это наше ноу-хау – шлем-самосборка. Все шлемам шлем. Ну, прощайся и идем.
– Да, – сказал Костя, – один момент. – И снова взял Леру за руки.
– Ты только возвращайся… – сказала она, целуя его в щеку.
Костя смущенно улыбнулся. Теперь он был готов на любые подвиги. Зубы у него, кстати, совершенно перестали ныть.
Глава 4
Предтеча Кремлевской зоны
– Ну?.. видишь?.. – спросил генерал Берлинский.
Костя безрезультатно рассматривал Зону в стереотрубу уже добрых полчаса.
Непосредственно перед ним лежали Ильинские ворота, а за ними начиналась извилистая улица Ильинка – без стекол, без вывесок, расстрелянная еще три месяца назад. Из-за угла дома справа как-то странно торчал зад танка, причем он был почему-то приподнят. Гусеницы безвольно обвисли. Справа же, но гораздо ближе находилось старинное здание Политехнического музея с резными окнами. Они были подслеповаты и мертвы. Не нравились Косте эти окна, словно за ними кто-то таился и тоже наблюдал за площадями, хотя, по словам генерала, в музее ни одной живой души быть не могло, потому что музей уже находился за Полосой отчуждения.
Они сидели на третьем этаже, над аптекой «Доктор Столетов». Внутри царил бардак и пахло лекарствами. Под ногами лопались ампулы и крошились таблетки. Народ уходил отсюда в страшной спешке, позабыв личные вещи: на столике осталась открытая пудреница, чьи-то красные туфли стояли на самом видном месте – перед вешалкой, а еще там висел дорогой зонт с тремя серебряными слониками на рукоятке.
– За плешку уже никак проникнуть нельзя, – сказал генерал. – Неделю назад еще можно было, а теперь нельзя. Видишь?
– Ничего не вижу, – признался Костя, испытывая чувство вины от собственной бестолковости.
Не было там ничего. Голая Старая площадь с памятником, напоминающим ступу, и жалкие деревья, ветки которых еще не зазеленела.
– Стемнеет, увидишь, – пообещал генерал. – Оно обычно так: то видно в Зоне, то не видно. Сейчас видно, а потом пелена какая-то или туман белесый. Черт его поймет.
– А что, я ночью пойду? – вырвалось у Кости.
Ой как не хотелось ему никуда переться на ночь глядя. «На ночь глядя только голодные дураки ходят», – подумал он, вспомнил, что последний раз ел вчера, и так захотел кушать, что в желудке заурчало.
– Ночью не пойдешь, а через полчасика выйдешь, как только огни зажгутся, чтобы вернее было.
Косте стало неуютно. Прежние страхи вернулись, словно он их позвал, но деваться было некуда, надо было переться в Кремль, а до полной темноты осталось всего-то ничего – каких-нибудь три-четыре часа.
– А… вот вижу один, – произнес Костя с удовлетворением.
Над зданием с башней справа возник белый огонек. Вначале Костя думал, что это блики на циферблате часов, а через пару минут сообразил: «светлячок». Косте надоело ожидание, ему захотелось побыстрее встать и пойти в Зону, и будь что будет.
– Это и есть «светлячок». Мы предполагаем, что они находятся за передней границей Зоны. Твоя задача пройти между ними, а лучше, когда они погаснут. Как только войдешь в Ильинку, сворачивай направо или налево. Впрочем, если что-то почувствуешь, выбирай другой путь. Прямо не ходи. Долго на одном месте не задерживайся. Да чего я рассказываю, ты и сам знаешь!
– Знаю, – подтвердил Костя, чтобы только генерал не волновался.
– Я очень надеюсь на твой «анцитаур».
Я тоже, обреченно подумал Костя, но ничего не сказал. Старая площадь была непривычно пустынной. Рядом с Плевенским памятником обычно толпилось много народа, там собирались гомосексуалисты всех мастей и темные личности с уголовными наклонностями, здесь же можно было купить из-под полы «крокодила» – дешевый самопальный наркотик, от которого кожа на ногах становилась как чешуя настоящего крокодила, а человек сгорал самое позднее через полтора года.
