национального Возрождения. Любители такой литературы покупали ее в зависимости от содержимого кармана. Были и такие, которые покупали по три и даже по четыре экземпляра одной и той же книги, чтобы те из них, которые лучше сохранились, оставить в своей библиотеке, а остальные поменять у другого коллекционера. Но это могли себе позволить только очень состоятельные люди, которые таким образом без особых трудностей составляли удивительные коллекции книг. Эта группа собирателей не проявляла, однако, глубокого интереса к содержанию своих сокровищ. Библиофилы гордились редкими книгами, как ценной мебелью. Были и такие, которых занимали лишь торговые расчеты, а не содержание книги.
Совершенно иное отношение к книгам эпохи Возрождения проявлял Юлиус Фучик. Покупатели бывшего книжного магазина Неуберта на Гибернской улице хорошо помнят, что антикварное отделение было по правую сторону обширного торгового зала. Это отделение примерно в 1936 г. посетил Юлиус Фучик и купил несколько книг. Понравилась ли ему обстановка у нас или богатый и разнообразный запас редких книг, но через несколько дней он снова пришел в магазин. Так Фучик стал нашим постоянным гостем. До сих пор он как живой стоит у меня перед глазами: вот он, улыбаясь, входит в магазин и направляется к букинистическому прилавку. Его приход всегда привносил чувство радости и душевного покоя в нудные будни букинистической торговли. Сразу же завязывался оживленный разговор о книгах, об эпохе Возрождения. Кстати, эта тема была и моим коньком. Поэтому Фучик стал для меня близким человеком. По сравнению с другими коллекционерами я в некотором роде оказывал ему протекцию. Интересные книги, которые попадали в мои руки, отправлялись на «его полку». Там они ждали прихода Фучика, либо я звонил ему по телефону и извещал, когда поступала какая-нибудь заслуживающая внимания библиотека, чтобы он мог раньше других спокойно порыться в ней. Немало пакетов с книгами унес Фучик из нашего магазина. У меня сложилось впечатление, что большая часть редакторской зарплаты Фучика перекочевала в кассу антикварного отделения книготорговли Неуберта. Сейчас трудно припомнить все, что Фучик приобрел у Неуберта. Но я хорошо помню, что литературными кумирами Фучика были: Вожена Немцова, Йозеф Вацлав Фрич, Карел Сабина, Августин Сметана, Ф. М. Клацел. Я не ошибусь, если скажу, что он приобрел у нас несколько томиков самого первого, литомышльского издания сочинений Вожены Немцовой, «Первоцвет» Вацлава Шольца, заграничное издание работ Йозефа Вацлава Фрича. Я, конечно, узнал бы все книги, если бы библиотека Фучика уцелела. К великому сожалению, гестапо поступило с ней еще более варварски, чем когда-то разделывался с книгами пресловутый Кониаш[30].
Особенно старательно Фучик собирал ежегодники Челаковского «Чешская пчела» и Тыла «Кветы». Он приобретал их постепенно по мере появления этих журналов в нашем антиквариате, равно как и журналы революционного 1848 года.
Особенно запомнился мне такой случай: в период частых посещений Фучиком нашего магазина мне удалось приобрести редкостную книгу венского публициста Антонина Рыбички «Передовые будители народа чешского»[31]. Объемистая книга, содержащая прекрасно поданные жизнеописания почти всех главных персонажей нашего Возрождения. «Это получит только редактор Фучик», – сказал я себе. При очередном его визите я предложил Фучику книгу. Он ее тут же купил. Вскоре Фучик вновь пришел затем лишь, чтобы поблагодарить меня. «Об этой книге я вообще не знал. Нашел в ней много полезного и неизвестного», – сказал мне Фучик. Было это весной 1938 г.
Когда вышла «Вожена Немцова борющаяся», Фучик принес мне эту книгу. Она еще пахла свежей типографской краской. Автор написал мне шутливое посвящение: «Пану Франтишеку Зайичкову, придворному поставщику книг, сердечно Юлиус Фучик. В Праге 9.3.1940». Храню я книгу как память о дорогом человеке, друге людей, друге прекрасных книг. По мере возможности я всегда старался выполнять просьбы и желания такого коллекционера, каким был Юлиус Фучик. Однако одно его горячее желание я в силу неблагоприятных обстоятельств выполнить не смог. Для литературных исследований Фучику нужен был журнал «Чешская пчела» за 1846 год, выходивший под редакцией Карела Гавличка-Боровского. В этом издании были напечатаны главным образом «Картинки из окрестностей Домажлиц» Вожены Немцовой и другие ее произведения. Там же была опубликована известная «Глава о критике» самого Гавличка. Хотя в антиквариате Неуберта этот журнал за разные годы появлялся сравнительно часто, но именно за 1846 год получить журнал не удавалось нигде. Меня угнетало то, что я не мог выполнить просьбу Фучика.
Затем посещения Фучиком магазина внезапно прекратились. Вскоре мы узнали о его аресте. Мне не пришлось уже посылать ему новых сообщений о полученных книгах. До сего дня не могу избавиться от гнетущего чувства вины за неисполнение – если можно так сказать – последнего его желания. За полгода до казни Фучика немецкие фашисты решили судьбу и антиквариата Неуберта. Он показался им недостаточно лояльным. И они приказали закрыть магазин и ликвидировать его. Тот самый букинистический склад, в котором когда-то Юлиус Фучик с увлечением просматривал книги, был уничтожен, не пережив своего дорогого посетителя».
Мы с Юлеком ходили также в книжный магазин и антиквариат Гокра, находившийся на Капровой улице, в Старом городе, недалеко от философского факультета. Иногда находили там сваленную прямо на полу гору книг – частную библиотеку, купленную магазином. И здесь Фучик пользовался преимуществом первого посетителя. Юлек способен был часами сидеть на корточках перед грудой старых книг. Это была его излюбленная поза, которой Юлек научился в Средней Азии. Холодно ли было в магазине или жарко, он всегда оставался в пальто и шляпе или фуражке, сдвинутой на затылок. Так же часами просиживал он возле нагромождений старых книг в подземных складах Неуберта, куда с нами спускался молодой продавец Гавранек. Фучик с интересом рылся на складах или в помещениях за торговым залом, шарил по запыленным полкам.
Однажды Гокр купил огромную библиотеку, оставшуюся после некоего Яна Махалицкого. В ней было много журналов эпохи Возрождения, а также первые издания произведений наших писателей минувшего столетия. Юлек нашел в этой библиотеке целую подборку «Патриотической газеты» за 1793 г., издававшейся и редактировавшейся первым чешским журналистом Вацлавом Матеем Крамериусом, которого Фучик уважал, несмотря на некоторые его ошибочные взгляды, особенно о французской буржуазной революции.
Перебирая пыльные книги, Юлек становился похожим на трубочиста, но не обращал на это внимания. Запыленную, но редкостную находку он уносил домой, как большую драгоценность. Однако Юлек покупал далеко не все из того, что хотел иметь в своей библиотеке. Иногда книга казалась ему слишком дорогой, и он обращался к другим букинистам. У Фучика часто не хватало денег, чтобы выкупить заинтересовавшие его издания. Тогда Гокр или Неуберт
